Читать «Хрен С Горы» онлайн - страница 8

К сожалению, мои познания в местном языке были ещё не очень, так что понимал я дедка только в общем и целом. Хотя за сегодняшний день словарный запас обогатился не на один десяток слов, пускай и в сонайском произношении, которое отличалось от бонкийского.

Но то, что сонаи круче всех в Пеу, и я должен гордиться принадлежностью к этому племени — я уяснил. Оставалось только догадываться, каким образом сонаи расселились повсюду и всех заставили с собой считаться: не то несколько поколений назад они спустились со своей горы и захватили всю страну, не то их сородич стал тиблу в результате переворота или какой-то интриги и потом подтянул родню ко двору. Я даже не понял со слов Темануя, кем является этот тиблу-таки: самодержавным монархом или лицом выборным, вроде президента. Равно как до конца не было ясно, является Пеу островом или нет — с одной стороны чужаки, привозящие металлические изделия, вроде бы могут попасть к нам только морем, но с другой — мой родственничек упоминал о своём участии в стычках с тинсами, рана и сувана, которые не подчинялись тиблу.

Не въехал я и в разглагольствования Темануя о ганеоях и дареоях. Понятно, что это деление на низших и высших, соответственно. То, что сонаи и бонко принадлежат к дареоям, а суне к ганеоям — это тоже ясно. Но дальше я почти ничего не понял: чем определяется принадлежность к тем или другим, каковы права дареоев и обязанности ганеоев. Что-то я не заметил особого достатка у бонко, да и сонаи, явившиеся в Бон-Хо, не могли похвастаться какими-то понятными цивилизованному человеку проявлениями богатства.

Оставалось только предположить, что довольно убогий уровень развития туземной экономики просто не позволяет эксплуатировать человекам друг друга в масштабах, позволяющих одним полностью жить за счёт других. Ну, или второй вариант — большая часть того, что удаётся вытрясти с ганеоев, достаётся дареойской верхушке, например тому же тиблу-таки с его окружением, а также тем таки, которые не имеют приставку «тиблу» (таковых дедок тоже упоминал).

Со службы у тиблу-таки Темануй как-то съехал на времена, когда он дома, в Сонаве, занимался наставничеством в Мужском доме. Здесь лексика была мне практически вся знакома. Хотя лучше бы я ничего в этой части рассказа не понимал. Поскольку мой престарелый родственник ударился в воспоминания о своих нежных, если так можно выразиться, отношениях с мальчиками-воспитанниками. Дедок аж прекратил выкалывать очередную картинку, вспоминая о далёких временах, когда его мужской силы хватало и на обеих жён, и на подростков в Мужском доме.

Как-то неуютно выслушать голого старика, нависающего над тобой, касающегося твоего тела, о том, как в молодости он трахал пацанов, да ещё во всех подробностях.

Под влиянием опасения за филейную часть своего тела я даже на некоторое время стал как-то меньше обращать внимание на то, как дедок орудует на спине иголками и бритвочками-раковинами. Впрочем, где-то ближе к обеду все наколотые места так нещадно горели, что уже было всё равно, о чём там этот престарелый педераст разглагольствует. А окончание процедуры помню вообще смутно: чьи-то руки поднесли ко рту чашку с водой, я больше разлил, чем выпил. Доковылял до циновки. Дальнейшее слилось в череду пробуждений и провалов в неспокойный лихорадочный сон. Не знаю уж, что со мной случилось: нервное потрясение, болевой шок, последствие сепсиса или всё вместе взятое. Но дед Темануй, как я понимаю, всё это время был рядом, поил и кормил меня. По крайней мере, когда более-менее пришёл в себя, сидел он на корточках на соседней циновке. Оказалось, колбасило меня больше двух суток. Интересно, со всеми подросшими папуасами так сурово обходятся, или это мой родственничек торопился набить на моей шкуре сразу всю двадцатичетырёхлетнюю историю жизни Ралинги с прилагающимися татуировками защитно-магического характера?