Читать «Дети декабря» онлайн - страница 33

– Трусит, наверное, – кивал младший инженер, подключая к стальным контактам клеммы. – Или две тысячи четвёртый не помнишь? Та же история.

– Америка бы за час всю эту быдлоту разогнала!

– Ну, так то Америка. Там всё просто: расфасовали и в Гуантанамо. Даже бы разбираться не стали. – Младший инженер проверил заземление, хлопнул металлической решёткой, пошёл в аппаратную. – Им можно, а нам нельзя. Все под их дудку плясать обязаны.

– Вот-вот, а этот говнюк тупит.

– А теперь как? Слишком много людей вышло.

– Да с вертолётов их за час расхерачить…

Я старался не вмешиваться в подобные разговоры. Но последний месяц ни о чём другом в «Тавриде-Электрик», как и во всём Севастополе, похоже, не говорили. И на меня, безмолвствующего, начали поглядывать с подозрением, свой ли. Приходилось обозначать участие в бессмысленных спорах, где один разбирался лучше другого, огорошивая собеседника якобы эксклюзивной, шокирующей информацией, а на деле пересказывал новости, льющиеся, будто из прорванной канализационной трубы, починить которую было некому – все ушли на телесъёмки.

– Говорят, на Евромайдане в еду наркотики подмешивают, – с вечно блудливой улыбкой заметил инженер Мигунов, проверяющий отчёты исследовательской лаборатории. – У меня кума в Шостке. Так вот у неё знакомая с Евромайдана вернулась, теперь от наркозависимости лечится.

– Американцы им бабло платят, – шумно пустил табачный дым инженер Голубев. – Мёрзли бы они там за так?

– Знаете, – я прикурил сигарету, – у меня в Киеве друг, русский, из Севастополя, так вон он туда каждый вечер после работы ходит. Без всяких денег.

– Купили твоего друга!

– Мы десять лет знакомы, чего ему врать? Да и, в конце концов, глупо верить, что все там за доллары, накачанные транквилизаторами, стоят.

– Бордель в центре города развели, эка масть! – окрысился Голубев. – А ты, как я посмотрю, за них, да?

Я повернулся, ушёл. И неделю, хотя буйные мысли стучались, ломились в голову, старался не вспоминать о ссоре с Голубевым, пока в курилке не услышал, что «Вадик Межуев бандеровец». Говоря это, бухгалтерша Вера Скулкина, белобрысая толстушка с нарисованными бровями, не видела меня, оттого ещё больше струхнула, когда я вышел из-за её спины.

– Так это, – Скулкина часто заморгала ресницами, – Семён Ильич всем нашептал.

– Всем? – полыхнул я.

– Ну да…

Я бросился в помещение-аквариум, где за общим столом работал в OrCad крысюк Голубев.

– Семён Ильич!

Он то ли правда не слышал, то ли сделал вид, что не слышит, но наушников, в которых обычно звучали Fleetwood Mac или Doors, – склочный хиппарь! – не снял. Я схватил его за острое плечо, грозящее проткнуть вязаный свитер, и повторил. Он наконец услышал.

– Да, Вадим.

Я почувствовал, как наливаюсь злобой:

– Вы почему сказали, что я бандеровец?

Он вздрогнул.

– Вадим, ну не сейчас, а?

Пощадив его, я дождался обеда. На выходе из кафе «Молодость», где весной и летом зеленели виноградные лозы, а поздней осенью и зимой ржавели голые прутья, Голубев отбивался от моих вопросов, «экая» и «выкая», игнорируя конкретику и факты. И я крикнул: