Читать «История Кореи. Том 1. С древнейших времен до 1904 г.» онлайн - страница 85

Рис. 41. Так выглядит сейчас раскопанная в 1973 г. и позже превращенная в музей Гробница Небесной Лошади

Рис. 42. Изображение летящей небесной лошади, давшее название знаменитому кургану. Образ летящей лошади («гибрид» лошади и птицы) был, по-видимому, связан с издавна существовавшим у чинханских племен культом верховного небесного божества. Возможно, однако, что влияние на данный образ также оказали и китайские представления о фантастическом животном цилинь (кор. кирин) с туловищем лошади, копытами оленя, рогами, головой дракона и медвежьим хвостом. Считалось, что цилинь появляется на земле с приходом на нее совершенно мудрого властителя. Изображения цилинь встречаются на фресках Когурё; возможно, что ее образ повлиял и на искусство Силла.

Усиление Силла в V в. влекло за собой расширение силлаской экспансии на юг, в южно-каяские области, постепенное вовлечение небольших ранних государств южнокаяского региона (прежде всего Кымгван) в орбиту силлаской дипломатии, политики и культуры. Однако это вовсе не означало утраты каясцами политической самостоятельности и этнокультурной самобытности. Вместо Кымгван центром притяжения для северных и центральных каяских политий (верхнее течение р. Нактонган, районы современных уездов Корён, Хапчхон, Ыйрён, Кочхан и Санчхон провинций Северная и Южная Кёнсан) стало усилившееся к концу V в. раннее государство Тэгая. Буквально его название переводится как «Большая Кая». Располагалось оно в центре современного уезда Корён. Укреплению Тэгая способствовало временное ослабление Пэкче после катастрофического поражения, понесенного от когурёсцев в 475 г. Избавившись от навязанной пэкчесцами еще во времена Кынчхого-вана «опеки», северные каясцы, и прежде всего Тэгая, смогли уверенно выйти на сцену в качестве самостоятельной военно-политической и культурной силы.

В 479 г. государь Тэгая, подобно пэкческому, завязывает дипломатические отношения с китайской династией Южная Ци и получает от китайцев формальную инвеституру (хотя и более низкого ранга, чем ван Пэкче). Это символизирует вхождение Тэгая в ряды «цивилизованных» государств Восточной Азии того времени. Вместе с Пэкче и Силла, Тэгая становится частью антикогурёского альянса, и на равных с двумя могущественными соседями участвует в борьбе с продвижением когурёсцев на юг. Как и ранее Кымгван, Тэгая завязывает традиционные для каяских политий тесные контакты с японцами. Впрочем, даже более тесными, чем у Тэгая, были связи с японцами у другой северокаяской политии, Ара. Имевшая также другой вариант названия, Алла, эта полития располагалась на территории современного уезда Хаман провинции Южная Кёнсан. На ее землях с 20-30-х гг. VI в. даже расположилась постоянная торгово-дипломатическая миссия японского раннего государства Ямато.

В культурном отношении, Тэгая и окружающие ее северокаяские политии вырабатывают свой оригинальный стиль в керамике — сосуды с длинным горлышком и крышкой, часто с приделанной подставкой. Это является важным свидетельством формирования определенной этнокультурной общности. Активную культурную политику проводил тэгаяский правитель Хаджи (другой вариант этого имени — Касиль), получивший от Южной Ци официальную инвеституру. Желая ритуальным путем закрепить единение северокаяских политий вокруг Тэгая, он инициировал собирание ритуальной музыки северокаяских земель и ее переработку в единый общекаяский музыкальный «канон». Эта «каноническая» музыка исполнялась на каягыме («каяской цитре»). Каягым, новый музыкальный инструмент, вскоре вошедший в сокровищницу древнекорейской музыкальной культуры, был создан в Тэгая музыкантом Урыком на основе китайской двенадцатиструнной цитры. Тот факт, что власти Тэгая имели возможность проводить столь активную культурную политику, показывает существенный рост экономических ресурсов и политического влияния этой политии. Вскоре, в начале VI в., Тэгая, наравне с Силла и Пэкче, станет одним из главных игроков на политической сцене южной Кореи.