Читать «История Кореи. Том 1. С древнейших времен до 1904 г.» онлайн - страница 399

Ведя в 1897-98 гг. переговоры с Китаем об аренде южной части Ляодунского (Квантунского) полуострова (закончившиеся 15 марта 1898 г. подписанием соглашения о 25-летней аренде этой территории), Россия желала обеспечить себе морской путь из Владивостока на Ляодун. С этой целью А. Н. Шпейер потребовал в январе 1898 г. от корейского правительства предоставить в аренду для строительства угольных складов территорию на острове Чорёндо на рейде Пусана, находившемся приблизительно на полпути между Владивостоком и Ляодуном. Требование было подкреплено демонстрацией силы — российские военные корабли стали на якорь в порту Пусана. Вскоре последовало и другое требование — создать Русско-Корейский Банк, на счетах которого находились бы средства Ведомства Двора и Министерства Финансов и который получил бы право на выпуск корейской валюты. Отрицательно относясь к требованиям А. Н. Шпейера (прежде всего из опасения, что они спровоцируют Японию, с английской поддержкой, на новое вооруженное вмешательство), Коджон, тем не менее, не желал лишаться российской военной помощи и не считал возможным ответить России отказом.

Однако, стоило пророссийски настроенному новому министру иностранных дел Мин Джонмуку ответить на требования российского дипломата согласиям, лидеры «Общества Независимости» — в большинстве своем уже отстраненные по настоянию А. Н. Шпейера и Ким Хоннюка от правительственных должностей — сразу же перешли к решительным действиям. После нескольких дней обсуждений на публичных заседаниях «Общества», куда допускались все желающие и где ораторы возбужденно обличали «страну, которая хочет обратить нас в рабов и использовать на строительстве Транссибирской железной дороги», 135 членов «Общества» обратились 21 февраля 1898 г. к Коджону и его двору с петицией. Этот документ, требовавший от Коджона «отказаться от политики опоры на иностранные государства и обеспечить независимость страны», можно считать одной из первых деклараций нарождавшегося корейского национализма. Обстановка еще более обострилась после того, как глава пророссийской партии Ким Хоннюк подвергся 22 февраля нападению убийц и лишь по чистой случайности остался жив. Выдвинутые А. Н. Шпейером Коджону требования явиться в российскую миссию и принести личные извинения еще более подстегнули националистические антироссийские настроения в столице. Разлад наметился и в правительстве — ряд видных консерваторов потребовали отставки, считая пророссийский курс Мин Джонмука опасным для стабильности в стране. В самом Министерстве Иностранных Дел произошло невиданное доселе событие — чиновники объявили «забастовку», отказавшись работать под началом «русской марионетки» Мин Джонмука и тем самым вынудив последнего попросить об отставке. Столицу охватила атмосфера патриотического возбуждения. На заседаниях «Общества Независимости» Со Джэпхиль призывал всех его членов морально подготовиться к аресту и тюремному заключению, но не отступать перед «русскими происками». Широкие слои горожан, до того считавшие внешнеполитические вопросы прерогативой правительства, начали вовлекаться в политику, воспринимать национальные интересы как лично важные для каждого из членов нации. Так преодолевалось свойственное традиционному обществу отчуждение нечиновных слоев от политической жизни, формировалось гражданское общество современного типа.