Читать «История Кореи. Том 1. С древнейших времен до 1904 г.» онлайн - страница 365

Основатель учения, уроженец Кёнджу по имени Чхве Джеу (1824–1864), был выходцем из среды разорившихся сельских янбанов (чанбан) — социального слоя, на себе ощущавшего всю тяжесть обрушившегося на страну кризиса, и в то же время достаточно образованного для того, чтобы попытаться отыскать базовое решение стоявших перед обществом проблем. За свою относительно недолгую жизнь Чхве Джеу изъездил всю страну, пытаясь — в итоге неудачно — вернуть своей семье благосостояние через занятие торговлей. Скитания по самым отдаленным уголкам Кореи дали молодому янбану живое представление о том, как далеко зашел распад чосонского общества, сколь тяжела жизнь обездоленных. Отличаясь восприимчивым характером и рано прорезавшимися духовными интересами, Чхве Джеу попытался найти приемлемый для всех выход из бездны отчаяния в религии. Объектом его интереса стали традиционно игнорировавшиеся конфуцианцами буддизм и даосизм, и даже строго запрещенный католицизм. Последний, впрочем, Чхве осознавал, скорее, как угрозу традиционному дальневосточному обществу — вести об «опиумных войнах» и произволе европейцев в Китае навели его на мысль о том, что проникновению европейской идеологии в Корею нужно поставить заслон. Однако официальное неоконфуцианство, скомпрометированное в народных глазах как идеология коррумпированной янбанской верхушки, такой роли явно выполнить не могло, а буддизм и даосизм казались слишком абстрактными для решения наболевших корейских проблем. Все это привело Чхве к идее создания новой религии, способной спасти страну и мир от зол — коррупции, административного хаоса, безжалостной эксплуатации, жесткого неравенства и «нашествия западных варваров». В соответствии с канонами корейской религиозной жизни, тексты тонхак описывают основание нового вероучения как «откровение свыше», пришедшее к Чхве после долгих, томительных постов и молитв. Главным в якобы полученном Чхве от верховного небесного божества Хануллим «откровении» был тезис о природном равенстве всех людей, каждый из которых метафизически «тождественен Небу» (иннэчхон). Идея о природе (сон) человека как тождественной метафизическому Небесному принципу (ли) уже существовала в неоконфуцианской догматике, но Чхве наделил ее новым смыслом, подчеркивая, что новое вероучение упраздняет в религиозном смысле, в том числе, сословные различия между людьми. Неоконфуцианские догмы, признавая универсальное равенство человеческой природы, идеологически освящали в то же время сословные различия через доктрину о «изначальном неравенстве человеческих способностей». Против этого тезиса и было направлено новое учение. Хорошо известен в традиции тонхак эпизод с освобождением Чхве его двух домашних рабынь после получения им «откровения» — рабство признавалось несоответствующим «небесному достоинству» человека. Впрочем, от других янбанов Чхве подобного милосердия не требовал и за немедленное упразднение сословных различий не выступал, довольствуясь установлением в той или иной степени эгалитарных порядков лишь в рамках общин своих последователей. Учениками Чхве становились как разорившиеся сельские янбаны, так и простолюдины, и даже рабы — картина, для неоконфуцианской традиции немыслимая. Надсословный характер и явные эгалитаристские тенденции в учении Чхве отражали чаяния сельского простонародья, видевшего в янбанских привилегиях основу для чиновного произвола и вымогательства. Из популярного даосизма Чхве заимствовал — и развил — идею о циклическом характере периодов расцвета и упадка в обществе, объявив, что «мир зла» идет к закономерному концу и вскоре сменится «раем на земле». Чтобы подготовиться к грядущим космическим и социальным переменам, люди должны были, по мысли Чхве, практиковать традиционные конфуцианские добродетели (уважение к старшим, преданность друзьям, и т. д. — в этой области Чхве остался консерватором), а также повторять магические формулы, способные обезопасить их от бушующего вокруг зла и насилия. Такое необычное сочетание конфуцианского морализма с элементами даосско-шаманской магии отражало пестрый социальный состав последователей нового «пророка». Мистик по натуре, Чхве не был революционером и не выдвигал конкретных социально-политических требований — «рай на земле», по его мысли, должен был наступить независимо от действий людей, которым предписывалось, прежде всего, неустанное моральное самосовершенствование. Однако распространение во всех слоях общества южных провинций Кореи ячеек последователей Чхве (чопсо), с их проповедью надсословного сплочения и взаимопомощи вызвало понятную тревогу у властей. Чхве несколько раз арестовывали, и в 1864 г. он был по приказу двора публично казнен в городе Тэгу как «еретик и смутьян». Казнь, в которой последователи Чхве видели мученичество за веру, лишь увеличила популярность нового учения. Ячейки тонхак, отличавшиеся дисциплиной и взаимовыручкой, стали к началу 1890-х годов важнейшей формой самоорганизации сельского общества южной части Кореи, организуя отпор коррумпированным чиновникам, помогая голодающим и больным, и т. д. До середины 1890-х годов деятельность этих ячеек в целом носила мирный характер, но к 1894 г. ухудшение экономической ситуации и новые витки чиновного произвола, переполнившие чашу терпения крестьянства, превратили «альтернативную религию» простонародья в идеологическое знамя крестьянской войны.