Читать «История Кореи. Том 1. С древнейших времен до 1904 г.» онлайн - страница 209

Более серьезными были покушения на власть со стороны другого внука Ли Джаыя, по имени Ли Джагём (?-1126). Он выдал дочь за государя Еджона (1105–1122), поставил ее сына наследником (будущий государь Инджон, 1122–1146) и выдал за наследника еще двух своих дочерей, что гарантировало ему особое положение в государственной структуре. После смерти Еджона и восшествия малолетнего Инджона на трон честолюбивый Ли Джагём стал практически правителем государства. Он казнил и отправил в ссылку более 50 противников из числа высшего чиновничества, открыл в усадьбе собственное «домашнее» правительство (Сундокпу) с самостоятельным чиновничьим аппаратом и принимал решения по основным внешнеполитическим вопросам (таким, как, скажем, вассалитет по отношению к чжурчжэньской империи).

После неудачной попытки противоборствующей группировки устранить Ли Джагёма вооруженным путём его «домашние войска» устроили небывалый пожар во дворце и насильственно перевели государя Инджона на жительство в усадьбу Ли Джагёма. Государь стал пленником могущественного сановника. По столице ходили слухи о попытках Ли Джагёма заставить Инджона отречься от власти (что вызывало ожесточенную критику со стороны большинства чиновников) и даже о двух попытках отравить царственного пленника. В конце концов, близким Инджону чиновникам (личному врачу государя Чхве Саджону и другим) удалось переманить на свою сторону одного из командующих «домашними войсками» Ли Джагёма, героя войн против чжурчжэней Чхок Чунгена (?-1144), и арестовать как самого Ли Джагёма, так и его ближайших сторонников. Ли Джагём был отправлен в ссылку, где подозрительно быстро скончался. Но ряд членов его клана, некоторые из которых критически относились к действиям Ли Джагёма, сохранил земли и влияние.

Следующим испытанием для корёской государственности были пхеньянские события 1135–1136 гг., представлявшие собой гражданскую войну в ограниченных масштабах. Начало событиям было положено настойчивым желанием Инджона — крайне напуганного выступлением Ли Джагёма — найти опору в среде провинциальных землевладельцев, и прежде всего пхеньянской элиты, ряд представителей которой твердо встал в оппозицию Ли Джагёму в 1122–1126 гг. Инджон начинает часто навещать Пхеньян, и с 1127–1128 гг. сближается с известным пхеньянским геомантом Мёчхоном (?-1135) — честолюбивым буддийским монахом, больше интересовавшимся оккультными науками, чем буддизмом. Используя геомантические доводы (сожжение Ли Джагёмом столичного дворцового комплекса было подано как следствие «упадка добродетельных сил земли в столице», что противопоставлялось их «расцвету» в Пхеньяне), Мёчхон в 1128 г. убедил государя построить в окрестностях Пхеньяна новый дворец и при нем — громадное святилище восьми буддийско-даоским божествам, якобы охранявшим корёскую землю. Каждое из этих божеств ассоциировалось с одной из известных корёских гор, что свидетельствует о местных шаманистских корнях религиозных представлений Мёчхона, которые в ортодоксальной монашеской среде воспринимались крайне враждебно. Впрочем, аргументация Мёчхона в пользу геомантических «достоинств» Пхеньяна звучала по тому времени весьма убедительно. Так, одним из доводов было то, что Пхеньян, в отличие от Кэсона, стоял на реке (Тэдонган). В геомантической теории это имеет большое значение.