Читать «История Кореи. Том 1. С древнейших времен до 1904 г.» онлайн - страница 143

Расцвету буддизма и конфуцианства способствовали также интенсивные контакты с танским Китаем, официально признавшим в 731 г. Силлаское государство «самым преданным из всех застенных вассалов», «страной гуманности и справедливости» и «обиталищем сведущих в литературе-вэнь благородных мужей». Одной из причин, по которым китайское правительство было заинтересовано в тесных контактах с Силла, было обострение в 720-30-х гг. отношений с Бохай (кор. Пархэ) — основанным в 698 г. мохэским (протоманьчжурским) государством с центром в горном районе Дунмо (окрестности совр. Цзилиня, КНР). Бохай контролировал значительную часть бывших когурёских земель севернее р. Тэдонган. Это государство было основано в ходе войны мохэских вождей (вошедших в союз с бывшим когурёским населением) против танской администрации, стремившейся контролировать земли «северо-восточных варваров». Неудивительно, что Тан желала ослабить новорожденное государство и способствовала созданию в среде мохэской элиты прокитайских фракций. Стремясь пресечь антибохайские маневры Тан, бохайский государь У-ван (719–737) послал в 733 г. свой флот в атаку на важный китайский порт Дэнчжоу (п-ов Шаньдун). Чтобы «покарать» Бохай за эту дерзкую акцию, Тан вновь вошла в военный союз с Силла. Союзники предприняли в 733 г. совместную атаку на Бохай, но потерпели полную неудачу, в том числе и из-за суровых погодных условий.

Для Силла, однако, эта акция имела немалый смысл. В благодарность за услуги в войне против Бохая империя Тан официально признала в 735 г. право Силла на владение землями Корейского полуострова к югу от р. Тэдонган (тогда называвшейся Пхэган). Отношения с Тан, охладившиеся после войны за изгнание танских оккупантов с Корейского полуострова в первой половине 670-х гг., были окончательно восстановлены. Тогда же, в правление Сондок-вана, Силла, заботясь о предупреждении бохайских атак, начало прилагать усилия к колонизации бывших когурёских территорий между реками Йесонган и Тэдоган (т. е. северного силлаского пограничья), запустевших в ходе бесконечных войн VII в. Какое-то время значительную тревогу у Силла вызывали атаки заморского союзника Бохай — Японии. Под 731 г. корейские источники регистрируют нападение 300 японских кораблей на силлаские берега. Однако несколько позже, в 740–750 гг., танско-бохайские и бохайско-силлаские отношения нормализовались. Непосредственная военная угроза практически исчезла. Японцы вынашивали планы нападения на Силла в 759–763 гг., но вынуждены были отказаться от них из-за сдержанной реакции Бохая.

Рис. 11. Внутреннее убранство гробницы бохайской принцессы Чжэнсяо (756–792), дочери государя Вэнь-вана (737–794), обнаруженной археологами КНР в 1980 г. в Хуалуне (Маньчжурия). Фрески гробницы (один из немногих сохранившихся памятников бохайской живописи) изображают дворцовых служителей, окружавших принцессу в ее земной жизни: евнухов, музыкантов, прислужниц, и т. д. Здесь обнаружена также могильная надпись на классическом китайском (вэньяне), где в самых изысканных выражениях, с множеством цитат из канонической конфуцианской и даосской литературы, восхваляются добродетели покойной и оплакивается ее безвременная кончина. Некоторые фразы (скажем, упоминание о том, что принцесса «вобрала в себя дух Горы Шаманок-Ушань» и «сродни была бессмертным небожителям») свидетельствуют о влиянии даосизма на официальную бохайскую идеологию и принятый в элитарных кругах литературный стиль. Отец принцессы, государь Вэнь-ван, в надписи называется чакравартином. Это говорит о том, что популярная в Силла с сер. VI в. идея универсального буддийского монарха, объединителя земель и хранителя Дхармы, была хорошо знакома и бохайским верхам. В надписи явно прослеживается стремление авторов на равных включить Бохай в общий контекст китайской культурной сферы: Вэнь-ван сравнивается с легендарными совершенномудрыми императорами китайской древности Чэн Таном и Юем, а его дочери — с дочерями первого из мудрецов-владык китайских мифов Великого Яо.