Читать «История Кореи. Том 1. С древнейших времен до 1904 г.» онлайн - страница 113

Впрочем, Вонгван, исходя из постулата о имманентности зла профаническому миру (и нереальности, иллюзорности этого мира с точки зрения продвинутого адепта), рассматривал творимое на службе государству насилие как «вынужденный проступок», неизбежный для мирянина (а часто и для монаха) и потому простительный. Так, будучи призван разработать этические заповеди для членов организации хваран, Вонгван согласился с тем, что, как миряне, находящиеся на государственной службе, нандо имеют этическое право на насилие (прежде всего убийство на войне) и, более того, обязаны проявлять храбрость в сражениях. Порочным же, с его точки зрения, являлось насилие чрезмерное, ненужное или противоречащее ритуальной практике. Эта логика хорошо служила и самому Вонгвану. В 608 г. он согласился написать для Чинпхён-вана письмо к суйскому императору с просьбой об отправке войск против Когурё. Оговорив, что в принципе, монах не должен искать жизни за счет других живых существ (т. е. обращаться к насилию в любой форме), Вонгван добавил, что, как подданный вана, он не имеет права на отказ (т. е. насилие по отношению к врагам государства входит в круг обязанностей подданного).

Вся эта сомнительная «этическая» эквилибристика хорошо показывает процесс приспособления радикальных пацифистских норм «идеального» буддизма (строго запрещавшего монахам любое, даже косвенное участие в насилии, о чем Вонгван хорошо знал) к требованиям военно-дипломатической государственной машины Силла, для которой Вонгван был специалистом по составлению дипломатических документов, и не более. Однако осуждать компромиссы Вонгвана достаточно сложно. Лишь готовность к сотрудничеству с государственным аппаратом могла гарантировать выживание силлаской буддийской общине.

Рис. 57. Монашеское надгробье (ступа) на могиле Вонгвана (деревня Туюри волости Анган, уезд Кёнджу, пров. Сев. Кёнсан). Когда-то здесь, под горой Самгисан, стоял монастырь Кымгокса, в котором Вонгван жил в юности. С этими местами связан ряд легенд. Рассказывается, в частности, что отправиться на учебу в Китай Вонгвану помог дух горы Самгисан, крайне враждебно относившийся к соперникам Вонгвана из эзотерических буддийских сект. Эти легенды отражают сложный процесс адаптации буддизма к силлаской религиозной среде.

В правление старшей дочери Чинпхёна, государыни Сондок (632–647), государственными делами вершили в основном две группы аристократов — «старая», консервативная фракция, возглавлявшаяся Ыльдже (фактически игравшим роль первого министра) и Альчхоном (назначенным в 637 г. главнокомандующим — тэджангуном), и «молодая» группа. Лидерами последней были талантливый полководец Ким Юсин, внук государя Чинхына по боковой (не принадлежавшей к сословной группе сонголь) линии Ким Ёнчхун и сын Ёнчхуна, Ким Чхунчху. «Молодая» фракция придерживалась, судя по всему, радикальных экспансионистских взглядов во внешней политике. Она считала необходимым и возможным нанести окончательное поражение Пэкче и Когурё с помощью танских войск и затем объединить вокруг Силла большую часть земель полуострова. Во внутренней политике эта группа считала идеалом централизованную бюрократическую государственность танского образца и стремилась к значительному ограничению в пользу монархии традиционных для Силла аристократических привилегий. Неудивительно, что в области идеологии «знаменем» этой группировки было раннетанское конфуцианство, с его центральной идеей ритуала-ли — унифицированных норм взаимоотношений «преданных и послушных» чиновников с сакрализованной государственной властью. По мере того, как непрерывные войны с Когурё и Пэкче создавали в стране напряженную обстановку «осажденной крепости» и все более сближали Силла с Танской империей как главным потенциальным союзником, позиции группы Юсина-Ёнчхуна заметно крепли. Однако решающую роль в захвате этой группой государственной власти сыграли события 642 г.