Читать «Наша музыка. Полная история русского рока, рассказанная им самим» онлайн - страница 134

Борис Гребенщиков: В то время можно было даже арендовать для гастролей отдельный самолет. Мы арендовали, улетели в Усть-Илимск и попали прямиком под объявление о переходе власти к ГКЧП. Мы услышали объявление по радио и стали думать: что теперь делать?

То есть было ясно, что в Москву нам возврата нет. Это понимали все. А куда есть? Куда из этого Усть-Илимска можно деться? Мы отыграли концерт, переехали в Иркутск и, помню, там на сцену вылез человек, который просил всех присутствующих после концерта пойти и лечь под танки.

Публика в ответ кричала:

— Да-да! Хорошо, мы ляжем! Только не мешай музыку слушать, — а потом пойдем и ляжем куда угодно!

Этот человек вылез прямо в середине концерта. Сперва я чуть не скинул его со сцены. А он все кричал:

— Готов умереть, лишь бы мы победили!

Все ему в ответ:

— Ура-а-а! А теперь вали, и мы продолжим концерт!

Время было, конечно, очень смешное.

Вскоре после августа 1991-го СССР просто перестал существовать. Сейчас Борис Гребенщиков уверяет, что совершенно не помнит того, как это произошло.

Борис Гребенщиков: Я хочу пояснить свою позицию. Потому что, по-моему, из моих ответов складывается ощущение, что я уже давно выжил из ума и все важные для родины события просто прозевал.

Попытаюсь объяснить, как все это выглядело с моей точки зрения. Долгое время мы сидели и занимались делом, которым заниматься было нельзя. Ничто в этой стране тогда не было приспособлено для того, чтобы ты занимался своим делом. Однако год за годом ситуация меняется. В стране начинают происходить странные штуки: то, что вчера было нельзя, понемногу становится можно. Можно открыть свою фирму — пожалуйста, Курехин открывает свою фирму! Можно взять и арендовать для записи Дом радио. Кто нас раньше, на фиг, пустил бы в этот Дом радио?!

Можно то, можно это! Плюс ко всему еще и открылись границы. Мы стали ездить туда, куда раньше ездить было нельзя или нереально. К 1991 году я уже два года разъезжал по миру и успел пожить во многих довольно странных местах. Так что на фоне всего этого ГКЧП и все остальное выглядело, конечно, как крупная история, но все-таки не самая крупная на свете.

Мы продолжали ездить по стране. У тебя концерт здесь, концерт там, и нужно как-то переехать, нужно как-то добраться, нужно пьяного ударника погрузить в автобус, а потом выгрузить. Когда вечером тебе говорят, что еще и СССР развалился, — ты уже не в состоянии даже зарегистрировать это сознанием.

…

В январе 1992-го музыканты выкроили время для записи уже готовых песен. И сели на студию в Москве — в Государственном доме радиозаписи на улице Качалова. К тому времени в группе уже появилась ритм-секция — Александр Титов и Петр Трощенков из старого «Аквариума». Работа шла легко и с удовольствием.