Читать «Мой сосед Владимир Путин. Разговор по душам» онлайн - страница 48

Что он тебе на самом деле говорит? «Подавайте сюда вашего подпольного Рокфеллера. Сейчас я его буду раздевать»? Но как так вообще можно работать, а, Путин? Ведь смешно — нефтедобывающая страна раз за разом имеет проблемы с поставкой бензина на внутренний рынок!

А вот твоя фразка: «За монополизм приходится платить гражданам страны». И перечислил сферы: все те же обрыдлые нефтепродукты, все та же неуловимая электроэнергия… еще что-то, еще что-то, и пр., и др., и т. д.

Уж как другой Игорь — Артемьев, точно заправский расфасовщик экономстимулов, расхваливал ребят своей службы! Уж как расхваливал — он и сам не даст мне соврать. Но ребятки его, видно, не с того краю берутся, если каждый раз у них все, от бензина до лекарств, разваливается, а корпоративные сговоры лишь крепчают. Или не там берутся, или им не дают как следует взяться — кто их (вас) разберет? Он расхваливает — а я уже хондролона не могу осилить: ампулка стоит 90 рэ. А была 60. Не осиливая хондролона, хандрю суставами, портится характер, злеет текст… Но вообще-то я не злой, ты учти, Путин; если разложить это слово, то я — разозленный, а ты — разозлевающий, договорились?

«— Что вы на меня смотрите такими злыми глазами, как солдат на вошь. Вы на себя посмотрите!»

Вообще-то говоря, у нас с тобой отношения, как у чистой воды любовников, которые встречаются строго через день на полчаса, чтобы соприкоснуться общими местами. (Общие места — они у всех: и у политиков, и у писателей, и у Боженьки, который спроектировал всех нас.) После чего разбегаются, ибо во всем остальном люди разные, начиняя с того, что он — мэн, а она — вумэн. А наши с тобою общие места — цитатки, которые я выудил из твоих речей. Но за контекстный базар в ответе не я, а ты. На эти фразочки мы смотрим по-разному: ты их роняешь, а я подбираю в рубрику для будущего лидера «Чего не стоит брякать». Хотя сам ты, непродуманно обронивши, будешь теперь говорить, что только так и стоило формулировать. Обычная комедия человеческого общения: брякнет — и становится заложником, и держится за свое до последних сил, в глубине души и не рад уже, что брякнул.

Поэтому и говорю: ты им, Игорькам своим, «ффас!» — а кто на тебя, монопольно засевшего, скажет «кышш!»? Тогда, глядишь, смогу осилить хондролон, не переплачивая сонму расплодившихся под тобою ворюг. И буду весело скакать, как козлик, а не брюзжать возеле стола, развозюкивая тексты.

* * *

Но продолжим, — вот ты говоришь Собянину: «К сожалению, жилищная программа немного не решена». Но кто кому это должен говорить! Ведь неприятная прерогатива признания принадлежит мэру. А ты ее присвоил. Причина — далеко не ходи: как пахан осуществляешь опеку над протеже. Плюс к тому, и это важно, не желаешь ничего упускать — даже редуцирование с минуса на ноль недовольства москвичей, вовремя не получающих социальные квартиры. Мол, народ увидит: сам Путин в курсе, выразил сожаление — ага, в обиду теперь не даст, раз принимает проблему на собственную грудь. А еще очки тебе в копилку — козыряешь опережением: он не произнес еще, а ты уже знаешь. Ну и ловкий же ты парень, Путин! И недостатки обращаешь себе в плюс. Сможешь нестись против ветра без паруса и мотора — одними лишь надпяточными крылышками, как бог Гермес. Ведь это же и есть внутреннее потирание ручек, которое я в тебе ущучиваю — «К сожалению…». Ну не к радости же. Но внутренний голос тебе говорит: «Ой, как славненько получилось. Главное, вовремя и с небольшим отстраненьицем признать, — и тогда никто в обиде не останется». И слышится шуршание ладоней.