Читать «Большие и маленькие» онлайн - страница 47

Кто-то тронул ее за локоть, кто-то протянул носовой платок. Взяла, не оборачиваясь, поблагодарив кивком.

Служба у православных долгая, Люся успела успокоиться.

В какой-то момент ей показалось, она поступает нехорошо, оставаясь здесь, среди тех, кто так прочувствованно крестится и повторяет наизусть слова молитв – которых она не понимает почти. Ей было неловко от того, что она стоит с сомкнутыми губами. Боялась, что кто-нибудь смотрит ей в спину осуждающе. Возможно, тот же, кто подал ей платок. Оглянуться бы.

«Я же обманываю. Машку. Этих людей. Священника. Зачем я здесь?»

И напоминала себе строго – тоном, которым запрещают ныть: «Машка просила. Это важно для Леши. Для Леши сейчас все решается».

В руках у нее оказался заламинированный текст: «Верую во Единого Бога Отца Вседержителя, Творца небу и земли…» Теперь можно было повторять вместе со всеми.

После причастия – дождалась – то, зачем пришла. Поставила свечку за упокой Лешиной души, прочитала короткую молитву с таблички на стене под распятием. Маша стояла рядом, тоже выпрашивала прощения Лешиных прегрешений, вольных и невольных.

Подумала: «Нет, нельзя так, протокольно. С таблички. Нужно, чтобы изнутри». Расстроилась. Хотелось добавить от себя, хотя бы слово. Прилепить в уголок. Как нарисованное от руки сердечко под выверенные официальные фразы. Потому что… это может привлечь внимание… наверное… если Он действительно есть – может привлечь внимание.

«Лешенька, Лешенька», – только и пришло ей на ум.

Она вышла во двор. Уселась на лавку.

Выжата – до капли.

Первая служба, выстоянная от начала до конца. До сих пор заходила в церковь, когда тянуло. Тянуло в приступах одиночества. Не так уж и редко, в общем. Господь ее был прост и доступен по первому требованию. «Слушай, у меня – ну, полный кошмар. Можно зайду?» Просила. Всего, что просят обычно.

Подошла Маша.

– Подожди немного, ладно? Пойду помогу прибраться.

И вернулась в церковь, а Люся осталась ждать ее на лавке.

За оградой разгуливали голуби. Склевывали хлебное крошево с асфальта. Грузные. Переваливались с ноги на ногу, как колченогие тучные бабки. Энергично глотали, приходя в движение от головы до хвоста. Голуби скоро надоели, принялась разглядывать церковь. Белые стройные стены, сверкающие купола. Маша сейчас там, внутри. Помогает прибраться.

– Оленька, сохрани Господь, – послышалось со стороны ступеней. – Как ты сегодня пела! Ты всегда чудесно поешь. Но сегодня…

Ольге целовал руку мужчина средних лет в белой сорочке с длинными рукавами. Сорочка застегнута на все пуговицы, под самое горло. «Видимо, про таких и говорят: благообразный». От усталости мысли ее покатились куда попало. «Если бы каким-то образом сложилась ситуация, что такой, как он, пригласил бы меня посидеть в ресторане – и пришлось бы согласиться и сидеть, я бы, наверное, моментально впала в ступор, как если бы я была студентка, а он мой преподаватель, которого я всегда уважала, а он вдруг…» Заметила, что Ольга смотрит на нее. Не просто так – попалась на глаза; внимательно смотрит, всматривается. Стало быть, человек в застегнутой белой сорочке сказал: «Как ты сегодня пела», – и потянулся целовать руку, а Ольга в этот момент посмотрела на Люсю. Мимолетный случайно пойманный взгляд – Люсе не хотелось ничего в нем вычитывать, не было сил. Отвернулась, поискала голубей.