Читать «Большие и маленькие» онлайн - страница 175

Впереди, за мостом, громоздился серыми глыбами Ростов. Водители торопливых утренних машин успевали бросить на него любопытные взгляды. Один даже притормозил, опустил окно. На большее не решился, проехал, как и все, мимо.

Мост уходил немного в гору. Если не возьмёт его быстро, с налёта – выдохнется. Нужно было подналечь. Он зарычал и прибавил скорости.

«Давай, животное, давай», – подбадривал он себя.

В какой-то момент Циба почуял, что сможет, добежит. Он теперь всё может. Но теперь – слишком поздно. Если бы это пришло к нему раньше, она осталась бы с ним. Живая, Господи. Живая. И ребёнок…

Сознание захлопнулось в узенькую щёлочку.

Оставалось ещё её письмо. Которое он должен прочитать.

«Давай, животное, беги».

Над Доном, тяжело отрываясь от изрубленного городом горизонта, ползло свежее розовое солнце.

– Смотри, Циба, я вся розовая. Красиво, да?

Животное бежало упруго и размеренно.

Сороковины

– Опоздаешь!

Сонный Щербаков возился с ботинками, пытаясь впихнуть, втоптать в них пятки.

– Ломаешь ведь задник, – вздохнула Аня.

Громко щёлкнув коленями, она присела на корточки и расстегнула на ботинках застёжки. Щербаков наконец обулся и полез в пальто.

– Не забудь, – помогая мужу одеться, повторяла она. – Не забудь. Пакет поставишь возле… ну, там будет такой столик стоять со свечками. Квадратный. Все круглые – а этот квадратный. Запомни. Прямоугольный, вернее. Конфет возьми хороших. Раздашь бабушкам. Скажешь: «помяните новопреставленного Андрея». Всё запомнил?

Забросив на шею шарф, Щербаков кивнул.

Аня пристально глянула ему в лицо.

«Да запомнил я, – угрюмо подумал Щербаков. – Мука, сахар, гречка. Конфеты. Квадратный столик».

– Спросишь, где панихиду заказать. Это там же, где свечки продают. – Аня стала говорить размеренно, голосом, которым читает в классе диктанты, голосом, который кладет слова как одинаковые суровые стежки. Щербаков слышал, как она читает диктанты, когда был ещё не таксистом, а учителем физики, и работал с ней в одной школе. – Свечку возьми, не забудь. Свечку поставишь. Понял? Главное: тебе дадут бумажку, впишешь туда имя отца. Разборчиво пиши, чтобы батюшка прочитать смог. А то с твоим почерком… Ручка есть? Ну, у них будет ручка.

Она помогла ему расправить воротник, и Щербаков шагнул в пронизанный сквозняком подъезд.

– Петя, мобильник в куртке, – крикнула она вдогонку его забарабанившим вниз по пролёту шагам. – Позвонишь, если что.

Он услышал у себя за спиной голос Артёмки, вяло позвавшего из спальни: «Мам, а папа куда?» – и гулкий стук двери, отсекший от него свет лампы, недавно отремонтированную квартиру, Аню, с которой женаты одиннадцать тихих одинаковых лет, сына, разбудившего их среди ночи: «Мам, пап, а я заболел», – и Щербаков остался один. Он сразу ощутил – остро и безнадёжно – что идёт туда один. Вот только он, только он – и никого рядом. Всё то, что сделала бы за него Аня, привычно подсказывая и подталкивая (встань здесь, возьми это), если бы не разболелся Артём, – всё это придётся сделать самому.

Он не любил ходить в церковь. Всегда выходил из церкви очень растерянным.