Читать «Меч и плуг» онлайн - страница 109

Перед приходом комбрига Какурин держал в руках свежий помер газеты «Красный кавалерист». Он прочитывал каждую заметку и с удовольствием покачивал головой.

Раньше таких газет в русской армии не было, не полагалось. И зря, между прочим… Николай Евгеньевич принадлежал к людям, которые всю свою жизнь посвятили войне и вооруженным силам родины и с беспокойством наблюдали, как разруха проникает и в армию. Их не обманул показной энтузиазм начала большой мировой войны.

Война началась пятнами приказов на заборах, кутерьмой на улицах и в театрах, хвастовством и громкими словами о патриотизме. Но за спиною армии находилась издерганная страна, сырой ветер прочесывал убогие деревеньки: натыканные как попало избы, бурый дым валил на закисающий снег, собаки поднимали морды, нюхали воздух и выли от неизвестной тоски.

Скоро весь энтузиазм износился, стал ненужным и смешным, и хоть многое еще шло как будто по-старому, но страна зудела и беспокойно ворочалась. Армия еще спала, ела, ходила в атаки, однако те, кто мог наблюдать и чувствовать, ощущали приближение больших перемен. Армия начинала обрастать бородами и вшиветь, солдат уже подпирался винтовкой, как палкой. Мало-помалу эти люди в грязных, простреленных шинелях оставляли опостылевшие окопы, появлялись в трамваях и на бульварах, скапливались на вокзалах.

Немногие из окружения Какурина, умевшие думать и анализировать, искали выход из положения, толковали о спасении, о возрождении. Им не верилось, что армия, корнями уходившая в славные века, превращается в толпу озлобленных, вшивых и бородатых людей. Найдутся, должны найтись здоровые силы! Но где они, кто они, когда объявятся?.. Кадровые военные, привыкшие всю жизнь иметь дело с четкими исполнительными шеренгами, скованными дисциплиной, они опустили руки перед ордой зловонного мужичья с винтовками. Точный механизм армии развалился окончательно, армии не стало, а чтобы управиться с толпой вооруженных людей, из которых лишь каждый в отдельности походил на солдата, требовались совсем иные люди, по крайней мере понимающие их, близкие к ним. Из старых кадровых военных для такой цели не годился ни один.

И на место прежнего клана военных деятелей выдвигались совершенно необычные люди. Этих людей выделила из своей среды сама армия и навеки прославила их имена. Под их водительством плохо вооруженные, раздетые войска опрокинули вековые положения военной теории, вдребезги разбив идеи и методы одрябших в своих кабинетах генералов. Не оттого ли, что совсем новый ветер свистел в поднятых над головой шашках и новую, еще невиданную цель различали бешено разинутые глаза атакующих лав?

Армия постепенно формировалась, появились дисциплина, выправка, и те из старых военных, которым молодость Советской республики увиделась прибежищем после развала старого, вздохнули с облегчением. И вместе со всеми они взялись за укрепление армии, за привычное дело. Начав службу сызнова, они терпели грубость, брань, выносили все, что порой претило их душе интеллигентов, терпели ради будущего великой армии…