Читать «Год трёх царей» онлайн - страница 3

Убедившись что дети живы и почти в порядке, Мария Федоровна, оставила их одних… Приказав позвать лейб-медика, который — сам помятый и в синяках — растерянно метался между десятками раненных и контуженных, царица взяла спасательные работы в свои руки.

Вместе с лейб-медиком и несколькими лакеями начала энергично действовать — не в пример стонущим и растерянным мужчинам. Мария Федоровна обходила раненых, помогала им, всячески стараясь облегчить их мучения…

Они переходили от одного пострадавшего к другому, помогая встать, утешая, ободряя, бинтуя раненных — в ход пошли простыни скатерти и дорогое белье из разбитых чемоданов и сундуков… Мария Федоровна без всякой жалости расправлялась с любимыми блузками, украшенными тонкой вышивкой придворных мастериц, батистовыми сорочками и нижними юбками, отделанными льежскими кружевами и бинтовала истекающих кровью людей.

Кто-то присоединился к Государыне — но многие просто находились в полной прострации и тупо смотрели на происходящее, оцепенев от всего случившегося. Георгий тоже никак не мог придти в себя, лишь отстраненно фиксируя окружающее…

На глаза попадались то ярко начищенный блестящий ярой медью самовар жалко валявшийся в луже… То флигель-адъютант Шереметев, баюкающий руку с забинтованным раздробленным указательным пальцем — с видом человека получившего без малого смертельную рану. То барон Шернваль сидевший на насыпи — кажется он не понимал что такое с ним произошло… То Ванновский — прижимавший мокрый платок к огромной шишке на лбу но при этом пытавшийся что-то бодро командовать офицерам…

Впереди вдруг возникла какая — то возня, крики — кто-то жалобно заплакал.

Хмурые солдаты провели крепко взяв под руки барона Таубе — как оказалось — потеряв голову от всего случившегося он бросился бежать в придорожную рощу; и охрана чуть его не убила, приняв за злоумышленника-бомбиста.

Тревожно лая среди раненных и убитых бегала собака — любимый пес Александра III — Камчатка. Она была явно не в себе — хозяина нигде не было и даже запах его не ощущался сквозь гарь и кровь…

Во всём поезде из пятнадцати вагонов, уцелело только пять — остальные были разбиты в хлам… При этом что удивительно — уцелели оба паровоза, и сейчас кочегары и машинисты вместе с очухавшимися солдатами вытаскивали из руин еще недавно бывших императорским поездом людей — чаще живых, иногда недвижных…

Вот мужчина в придворном мундире… Макушка черепа у него срублена — как верхушка сваренного «в мешочек» и поданного к завтраку яйца. Великий князь явственно различал серую массу в чаше раздробленного черепа. По лицу несчастного текли струйки крови, заливая белые от ужаса и боли глаза.

Немолодой бородатый камер-казак Тихон Сидоров из личной охраны Императрицы — сколько Георгий помнил — он всегда был рядом с августейшей семьей.

Теперь он смят и переломан как кукла попавшая под карету…

Вот молодые егеря отцовской свиты — они умерли сразу — даже наверное не успели ничего почувствовать…

Вот стражник и буфетчик — оба раздавлены — в руках буфетчика так и остался изящный мельхиоровый кофейник…