Читать «Три века Яна Амоса Коменского» онлайн - страница 23

Жеротинский вскинул голову:

— Этого допускать нельзя! Только мир и добросердечие господ могут улучшить положение народа. Запомни это, Ян Амос!

— Мир — величайшее благо, — спокойно ответил молодой человек, — но он наступит, когда люди будут видеть друг в друге не слуг и господ, а братьев и вместе на едином совете решать свою судьбу.

— Увы, это время далеко и пока лишь прекрасная мечта.

— Да, ваша милость, мечта. Но не она ли помогала чешским братьям выдержать суровые испытания судьбы? Люди нашей общины всегда старались помогать друг другу в беде, и старшие передавали наши предания, язык, обычаи молодым.

— В этом ты, пожалуй, прав... — проговорил Жеротинский. — Но как мыслишь ты сам служить благому делу?

— Человек рождается для уразумения вещей равно, как и для добродетелей. Однако он нуждается в образовании и воспитании...

— Продолжай, Ян Амос. — Приготовившись слушать, граф откинулся в кресле.

— Как я думаю, цель школ должна состоять в том, чтобы человек, завершивший свое обучение, соответствовал своему назначению. Он должен уметь разумно управлять самим собою, уметь трудиться, обладать ясной, приятной речью. Школы же должны стать мастерской мудрости, трудолюбия, добронравия... — Ян Амос говорил с увлечением.

Епископ сидел по-прежнему неподвижно, положив руки на колени, лицо его оставалось невозмутимым. Жеротинский молчал, поглаживая темную с проседью бороду, но глаза выражали одобрение.

Ян Амос ощутил интерес и сочувствие двух этих людей, обладавших большим влиянием и авторитетом в общине. Как не кажется далеким, почти несбыточным достижение тех целей, о которых он говорил, школы необходимо изменять уже сейчас.

Словно угадав, о чем подумал юноша, Жеротинский спросил:

— И ты знаешь, как сделать так, чтобы школы стали мастерскими мудрости, трудолюбия и добронравия?

— О нет! — с живостью ответил Ян Амос. — Многого я не знаю. Но я твердо уверен: обучение должно быть иным, построенным сообразно природе ученика, его способностям к пониманию и запоминанию, которые нужно постепенно развивать. Учить же надо не на латыни, а на родном языке...

— Ты отказываешься от латинского языка? — удивленно спросил Жеротинский.

— О нет! Латинский язык — всемирный язык науки и философии. Он же приобщает нас и к мудрости древних. Но изучать его, я полагаю, нужно на последующей ступени обучения. Начинать обучение надо на родном языке, ибо лишь на родном языке могут быть усвоены первые необходимые для жизни представления и понятия. Думаю, что изучение родного языка не следует оставлять и в дальнейшем. Ведь все равно юноша будет мыслить на родном языке и, совершенствуясь в нем, приобщится к мудрости, ибо сам язык — неисчерпаемый кладезь мудрости. А как богат наш язык, как красив, звучен, приятен для сердца и ума!

— Я разделяю твою любовь к нашему языку, Ян Амос, — сказал Жеротинский, — но он хорош в обыденной жизни, прекрасны наши песни и сказки, но иное дело — язык науки. Полагаю, что для многих явлений, понятий, описываемых в науках на латыни, языке гибком и богатом, в чешском языке пока нет названий. Да и много ли ученых книг написано на нашем языке? И много ли существует тех книг, по которым ты хочешь обучать на родном языке?