Читать «Дневник возвращения. Рассказы» онлайн - страница 25

Вновь приспосабливаться? Стараться? Я уже немолод. Но даже если бы и был… Даже люди молодые с трудом находят себя в старых местах, если слишком далеко отошли от них и слишком долго пребывали в других краях. Что же тогда говорить стареющему фельетонисту!

И потому я нисколько не удивлюсь, если после пробного периода «Газета Выборча» откажется от сотрудничества со мной или если сам я от него откажусь, чувствуя, что не справлюсь. Фельетонистов в Польше немало, притом хороших, и любой из них превосходит меня своим знанием сегодняшней польской действительности. Так каковы же мои шансы?

Шанс только один. Нынешний поляк, а известно мне это именно от польских фельетонистов, страдает от потери или ослабления способности к самоидентификации. В этом мы братья! Я тоже этим страдаю, хоть и по другим причинам. Я тоже не знаю уже, кто я, и каково мое место в космосе, не знаю даже, существует ли еще космос, и подозреваю порой, что теперь уже только хаос правит нами.

Так что, если я стану писать только о себе — не из-за самовлюбленности, но просто из-за того, что ни в чем другом уже не разбираюсь, — то, возможно, смогу примкнуть к всеобщей социальной растерянности.

Интерпелляция

Краков, февраль 1997.

«Пан Мрожек, зачем же вы вернулись в это нищенство?!» — воскликнул, обращаясь ко мне, человек, квартирующий на улице Старовисльной. Бутылку он укрывал в старой рекламной газете, был усталым, как все принадлежащие к его сфере. Представитель если не народа, то наверняка не высших его слоев, и даже не средних.

Ничего подобного никогда бы не сказал один француз другому французу, англичанин — англичанину, немец — немцу. Bonjour, Mosieur Dupont, зачем вы вернулись во Францию? Еще менее правдоподобно, или совершенно неправдоподобно, чтобы вместо названия своей страны он употребил слово — определение, и чтобы это слово понималось обеими сторонами как синоним. Есть страны, из которых люди уезжают и в которые возвращаются, не вызывая этим удивления у своих земляков, страны, где никого не касается, уехал ли из них кто-нибудь или в них вернулся. Из этого следует, что, несмотря на стремление к европеизации, поляки продолжают сохранять свою специфичность.

Используя определение «нищенство», он наверняка не имел в виду себя самого. Наверняка не хотел этим сказать: «Пан Мрожек, зачем же вы вернулись ко мне?» Себя он из нищенства исключал и дистанцировался по отношению к нему. Он обратился ко мне как исключительный индивидуум к исключительному индивидууму. Мы двое — против нищенства. Единственное неравновесие между нами состояло в том, что у него не было шансов бежать от нищенства, а я такой шанс имел, но добровольно к нищенству вернулся. В его интерпелляции прозвучала дружеская забота, мягкий упрек: «Ну и что же ты, приятель, натворил». В подтексте: «…вернулся, наверное, только по глупости». Раньше я имел превосходство, а теперь — он, во всяком случае интеллектуальное: вернуться — нет, он бы никогда не совершил такую глупость.