Читать «Чапаев-Чапаев» онлайн - страница 142

Утром Василий первым направился прямиком в контору с флагом, в которой, как оказалось, всех подряд записывали на работу по именам, ничего не спрашивая, даже фамилий. Оплата полагалась только едой, но досыта и по праздникам обещали говядину. Давали и место на нарах в бараке с соломенным тюфяком и часть полки на стене для пожиток.

Не заметив пока никакой угрозы, Чапаев и Матрену послал устраиваться, сразу вслед за собой.

Выяснилось вскоре, что они устроились на строительство электростанции, которая пока состояла только из множества забитых подле реки свай, украшенных красными транспарантами с текстами близкими к стихотворным. Эти-то красные полотнища и сбивали все время Чапаева с толку, поскольку уж очень он успел привязаться к этому цвету, как к правде. А реализм жизни все чаще принуждал его к представлению о красном, как цвете хорошего не сулящем, одного с цветом крови.

Василию пришлось на всякий случай сменить слишком легендарную фамилию, и он стал Петров, в память о былом заблуждении насчет Петьки. Матрена же осталась Спиридоновой, как и была.

На стройке Чапаев сперва рубил стальную проволоку на гвозди и вскоре выдвинулся в передовики, поскольку явил необычайную сноровку и товарищей всех заткнул за пояс. А Матрена с другими такими же безработными девками из разоренных деревень шила спецодежду для строителей: фартуки, рукавицы и дождевики. Других рабочих мест все не было, или еды, против обещаний на всех не хватало, или завелись на стройке вредители.

Но однажды Василий из остатков товара взял да и смастерил на досуге одному важному и вроде наиболее толковому начальнику кожаный портфель на ремнях изумительной красоты, с особым начальственным скрипом. Начальник, в порыве восхищения, не только выправил ему и Матрене крепкие документы, но и мигом устроил мастера на невиданные курсы в райцентр.

На курсах тех, особо смышленых рабочих учили пользоваться аппаратами для демонстрации кинофильмов. Тут-то и перевернулась жизнь Василия и двинулась в совершенно неожиданном направлении.

Занятия на курсах сильно увлекли Чапаева, и он быстрее прочих наловчился заправлять пленку, менять катушки и склеивать случайные порывы. Один раз, правда, борода его попала в механизм и должна была либо оторваться, либо весь механизм привести в негодность. Механизм стал, и провод электрический задымился от напрасного напряжения, но борода осталась на своем месте.

Когда все уладилось, и Чапаев, ополовинив ножницами бороду, наладил аппарат, руководитель Нефедов хлопнул его по плечу и, поправив кожаную фуражку, сказал:

— И ладно, а то я подозревал, что борода твоя, Иваныч — фальшивая, и сам ты не тот, за которого себя выдаешь.

— Теперь отлегло? — поинтересовался Чапаев, отстригая поровнее опаленные электричеством волосы, и желваки на его щеках двинулись.

— Почти, — ухмыльнулся Нефедов, — литр все отполирует окончательно, — поднял он большой палец, и мизинец оттопырил, чтоб было понятней.

Чапаев выпил с Нефедовым тем же вечером по полтора литра самогону на каждого. Затем они обсудили будущее русского кино, вернее обсуждал Нефедов, американцев хулил во все корки, что тянут резину с пролетарской революцией, и все кино у них в частных руках. Чапаев больше помалкивал, да пол бороды все пытался навернуть на кулак. К утру они уснули, сложив головы на столе между тарелок с капустой и недоеденной картошкой.