Читать «Три дочери Евы» онлайн - страница 228

Время от времени ему поступали звонки или электронные письма от журналистов с просьбами об интервью или от студентов, которые хотели написать курсовую по его книгам. Одних он принимал, другим отказывал, слушая исключительно свою интуицию. Вначале он решительно пресекал любые попытки проникнуть в его личное пространство, не сомневаясь, что, сколько бы времени ни прошло, всех в первую очередь будет интересовать тот скандал. И даже если в интервью журналист об этом не спросит, в самой статье обязательно упомянет, что еще хуже. Поэтому он долго отказывался от любых контактов с прессой. Однако подобная закрытость только еще больше подогревала интерес его читателей. У него была своя, преданная ему аудитория, не пропускавшая ни одной его строчки и разделявшая все его мысли. Как подметил кто-то из журналистов, среди опозоренных мыслителей всех времен он был самым уважаемым.

После смерти Спинозы он решил не заводить другую собаку. Однако судьба распорядилась иначе. В день его рождения у дверей дома появился двухмесячный щенок румынской овчарки с золотым бантом на ошейнике – подарок Ширин. Толстый, мохнатый увалень, белый с серыми пятнами пес отличался умом и спокойным нравом, как и все пастушьи породы, выведенные специально для гор. Азур счел, что его новый питомец достоин носить имя румынского философа, прославившегося своими мрачными взглядами на Бога, да и на все остальное тоже. К тому же это вполне соответствовало его нынешнему настроению. Так что на прогулках его теперь сопровождал Чоран.

* * *

В тот день на пороге его дома появилась Ширин, с огромным животом и полыхающими румянцем щеками. Беременность делает некоторых женщин похожими на святых, и Ширин относилась к их числу. Если только бывают святые грешники.

– Ты ведь придешь? Только не говори, что нет! Иначе я учиню здесь настоящий разгром! – заявила она, постукивая по столу ярко-зелеными ногтями.

Ширин достигла немалых успехов на научном поприще. После того скандала она перевелась в Принстон, откуда писала ему почти каждый день. Вернувшись, она стала преподавать в колледже, где когда-то училась сама. Все эти годы они оставались добрыми друзьями, несмотря на разницу в возрасте и укладе жизни. Возродить прежние отношения никто из них не пытался, и это было правильно, как он считал, хотя и грустно. Он чувствовал, что стареет.

– Послушай, это ужасный человек. Расист. Гомофоб. Исламофоб. Бедную Мону удар бы хватил. Стыд ему неведом. Утверждает, что его устами говорит сам Бог.

– Распространенное явление, – улыбнулся Азур. – Я к таким привык.

– А я нет! – вздохнула Ширин. – Ну пожалуйста, приходи!

– Милая, но чем я могу помочь? – пожал плечами Азур. – Неужели ты думаешь, мое присутствие что-то изменит, тем более для него? Я ведь теперь кто-то вроде изгоя, ходячий позор. К тому же я больше не принимаю участия в спорах о Боге.