Читать «Три дочери Евы» онлайн - страница 21

Пери почувствовала, как рука отца ослабела, пальцы стали холодными и вялыми, как у мертвеца, ожидающего вскрытия. Ее отец, которого она любила до обожания с того дня, как произнесла свое первое слово, перед которым благоговела и трепетала, безропотно принял унижение. Когда он трясущимися пальцами подтянул пижамные штаны, полицейские уже скрылись за дверями. Умута они увели с собой.

* * *

Семь недель Умут находился в одиночном заключении, и никто из близких не мог с ним увидеться. Ему было предъявлено обвинение в том, что он состоит членом нелегальной организации. Умут признался, что пистолет принадлежит ему, после того как его, раздетого донага, с завязанными глазами, привязали ремнями к койке и подвергли электрошоку. Когда электроды прикрепили к его яичкам, а напряжение увеличили вдвое, он признался, что является руководителем ячейки, которая замышляла серию убийств высших государственных чиновников. Резкий запах паленой плоти, кислый запах крови, едкий запах мочи смешивались с коричным запахом жевательной резинки, которую беспрестанно жевал его главный мучитель, офицер по прозвищу Хасан Шланг. Прозвище свое он получил после того, как придумал весьма эффективную пытку самым обычным садовым шлангом.

Всякий раз, когда Умут терял сознание, его обливали сначала холодной водой, а потом – соленой, усиливающей проводимость тока. Утром те же полицейские оказывали ему медицинскую помощь, чтобы после обеда продолжить истязания. Смазывая его раны мазью, Хасан Шланг сетовал, что зарплата у него маленькая, а работать часто приходится сверхурочно. Как-то раз он поведал даже, что его дочь сбежала с женатым мужчиной, у которого есть дети. Через полгода беглецы вернулись, так как остались без средств к существованию. Оскорбленный отец мог бы убить их тут же на месте, но решил их пощадить. Как и многие профессиональные мучители, он был добр и заботлив со своими родными, подобострастно вежлив с начальством и жесток со всеми остальными.

Между пытками Умут был вынужден слушать вопли других заключенных – точно так же, как им приходилось слушать его крики. Вновь и вновь из динамиков доносились звуки национального гимна. Один раз во время действия электрошока ему забыли сунуть в рот полотенце – простая оплошность, в результате которой он едва не откусил себе язык. После этого он долго не мог нормально есть, ощущая вкус пищи, лишь проглотив ее.

Хотя в прессе утверждалось, что практика пыток, широко применяемых в тюрьмах, следственных изоляторах и колониях для малолетних преступников, после военного переворота 1980 года осталась в прошлом, на самом деле все шло по-прежнему. Старые привычки отмирают медленно. Хотя, конечно, кое-какие перемены происходили. Фалака для битья по босым стопам уступила место многочасовому подвешиванию за ноги – преимущество этого метода состояло в том, что он почти не оставлял на теле следов. Прижигание кожи окурками, вырывание ногтей и здоровых зубов также были признаны устаревшими. Электрошок оказался не менее эффективным, он занимал мало времени и тоже почти не оставлял следов. Добиться неплохих результатов удавалось также, заставляя арестантов есть собственные экскременты, пить мочу или помещая их в выгребные баки. Никаких видимых следов насилия. Докучливым журналистам или западным борцам за права человека, если они вдруг нагрянут без предупреждения, не за что будет зацепиться.