Читать «Завещание каменного века (сборник)» онлайн - страница 57

— Крутани! — приказал дьяк.

Сусл начал выкручивать Эвин нахвостник. Экзекуция не могла причинить ей боли.

Писарю заносить в протокол допроса пока нечего, он развлекал себя, как умел. Своим тощим хвостом в запаршивленном нахвостнике играл с тюремною крысой. От них, видно, нигде не было спасения, не только в казематах. Оба забавлялись увлеченно. Крыса кидалась на хвост — писарь отдергивал. Настырная тварь начинала подкрадываться — он подзадоривал ее, шевеля кончиком. Пытка не забавляла его, он и не смотрел, как мучают Эву.

— Имя? — домогался дьяк. В его голосе вскипало бешенство.

Палач дважды перекрутил пустой нахвостник. Его глаза выпялились от изумления.

— Идиоты! Она не понимает вашего языка.

— Она? Так это она! — поразился дьяк, но сразу нашелся: — Нам безразлично, она или он — государственные преступники не имеют пола. Она фильса? — наконец-то он взглянул на меня.

— Не фильса и не сусла — она человек.

Дьяк лениво погрозил кулаком, стражник хлестко стегнул меня хвостом.

— Довольно с нею цацкаться. Крути!

Конвоир намотал Эвин хвост на руку и рванул. Шкура нахвостника не выдержала — сусл вместе с трофеем отлетел в угол. Эва, не удержавшись на месте, грудью упала на приказной стол. Дьяк, должно быть, подумал, что преступник кинулся на него — пустился бежать. Бутафорный хвост остался в руках холопов. Собственный хвост дьяка тоже был тощий, как прут. Писарь и тот разинул рот и позабыл про крысу.

* * *

Все уставились на пустотелый нахвостник в руках приказного дьяка. Тот еще не оправился от смущения, хотя все делали вид, будто не заметили, что курдюк у него поддельный. Один только писарь тайком скривил насмешливую мину.

— Теперь вы убедились: она не фильса и не сусла!

Дьяк поднял на меня растерянный взгляд.

— Признайтесь: вы сделали это нарочно?

— Разве можно нарочно родиться без хвостов? Мы не суслы и не фильсы — мы из другого мира. — Я спешил воспользоваться растерянностью чиновника: только поразив воображение приказного тупицы, можно было чего-нибудь достичь.

Чиновник выскочил из-за стола, позабыв про курдюк, — жиденький несолидный хвостик болтался у него позади.

— Другого мира нет, нет, нет!!! — брызжа слюною, выкрикивал он. — Не может быть! Никакого другого мира не может быть! — как заклинание, повторял он, с ужасом глядя на меня.

Его хватило лишь на минуту — раскис, ослабел, едва доплелся до скамьи.

— Э-э… — Он устало махнул рукою. — Увести в особую.

Яростно накинулся на стражников и писаря:

— Всем молчать! Иначе — петля!

Растерянность и страх появились на лицах всех, кто находился в пытошной.

Тюремщик дожидался нас в соседней камере. У него было смертельно испуганное лицо. Нас вели по коридорам с поспешной стремительностью. Сопровождающие охранники старались не смотреть на куцую Эву. Я шепотом спросил у тюремщика, чем все напуганы. Он сделал вид, будто не слышит.

По лесенке спустились на дно тюремной ямы. Люк захлопнулся. За полсуток, проведенных в заточении, мы привыкли к суровой обстановке. После пытошной тесная каморка показалась мне даже уютной.