Читать «Королевский краб» онлайн - страница 113

— Павел энергичный парень, — возразил Петрович, — помните, когда впервые заштормило, сумел организовать лотерею. Неплохо получилось, ведь увлек он молодежь этой лотереей!

— Вы ему так, незаметно, помогайте, — попросил капитан.

Петрович кивнул. Знал старый моряк, что на путине самое трудное не начало, не конец, а именно середина, когда усталость в людях накапливается и тоска по берегу усиливается. И тут, скажем, возникни шторм, возникни трудности, невыносимо становится в морс чисто психологически.

— Помогу, Ефремыч, только он в этом мало нуждается. Он нашел с девчатами общий язык, заводной, веселый парняга!

— Я очень рад, — сказал капитан, мысли которого уже переключились на неотложные, сиюминутные заботы. И он тяжело поднялся со стула, заложил пухлые руки за спину, чуть опустил голову. Не прошло и половины рабочего дня, а он почувствовал легкую усталость и от разговора с председателем судкома, и от множества дел, которые ему нужно было решать и сегодня, и завтра, и всю жизнь, пока он капитан-директор краболовной флотилии. А сейчас ему необходимо идти на мостик и там отдать приказ, в верности которого он уже совершенно не сомневался: всем ботам немедленно возвращаться на плавбазу и быть готовыми к шторму! Спасибо тем, кто предупредил его о наступающей опасности. Он и его люди встретят ее во всеоружии, не дадут захватить себя врасплох и выдержат. Должны выдержать. Главное — ловцы. Ведь они в море, и первый удар шторм обрушит на них, если боты вовремя не придут на базу и не будут подняты на спасительные для них мотобалки.

Капитан ушел, и через несколько минут по всему плавзаводу раздался рокочущий, властный голос штурмана Базалевича:

— Боцману на бак! Боцману на бак! Вира якорь!

Через несколько минут мелко задрожал весь корпус плавбазы. Это стали набирать обороты двигатели и тяжело заворочался многотонный винт. По бокам кормы возникли мутные водовороты, а на носу затренькали вначале редко, затем чаще звенья цепи, выбираемой со дна в якорный трюм. Затем судно стало маневрировать с таким расчетом, чтобы принимать мотоботы, защищая их от возможного юго-восточного ветра и волн своим корпусом. Но пока было тихо и спокойно на море, лишь мимо струились рекой разноцветные наплава, оторвавшиеся от сетей. Их тащил от берега начавшийся отлив. Пронзительно кричали чайки и разлетались во все стороны, когда к ним с жалобным мяуканьем приближалась их ярко-красная товарка. Перед этим ее поймали свободные от вахты матросы и от скуки выкрасили соком морского винограда, а затем выпустили на волю.

За цветной чайкой наблюдал в бинокль капитан и вспомнил в связи с этим картину одного художника. На картине был нарисован луг, на котором паслись обычные лошади, а поодаль от них стоял, печально и одиноко, синий конь, изогнув красивую шею. Он уже не рисковал приближаться к табуну, он привыкал к несправедливости и к тому, что он синий, как небо…

Скоро и чайка устала догонять подруг. Она села на воду, закачалась на ней ярким пятном и лишь иногда жалобно кричала. «Нырни же, дура, искупайся, — мысленно уговаривал ее капитан, — и ты опять станешь белой». И чайка нырнула. Капитан пожелал ей удачи, отнял от глаз бинокль и медленно пошел на другой конец мостика, где завлов Валерий Иванович по рации связывался со старшинами мотоботов и приказывал им поторопиться с возвращением на плавбазу.