Читать «Под Богом. Ленгоры» онлайн - страница 5

Да, речные трамвайчики! Это совершенно особая радость: Москва-река, в отличие от державной Невы, мелка, тепла, грязна и ничуть не державна. Я думаю, Питер вообще больше похож на столицу – даже в своем нынешнем, потерто-провинциальном виде: вид с Дворцового моста на Неву, сама невская перспектива, да хоть бы и любой местный парк, пусть не Летний сад, пусть Елагин, – гораздо более масштабное и торжественное зрелище. Москва – не столица, а обжорный ряд, заповедник для элиты, помесь банка и бутика. И река у нас не торжественная, а теплая, зеленая, прогулочная, и когда по ней проходит первый в году речной трамвай, тоже называющийся «Москва», – значит, всё, весна. Вдоль Москва-реки ездят велосипедисты, катаются на скейтбордах и роликах (а теперь еще и на сегвеях, и на соловилах, мы там ездим с друзьями), выгуливают псов – в общем, это место отдыха и пикников, загорания на покрывалах, поедания фастфуда (купаться запрещено), и ничего столичного здесь нет, кроме разве массивных Лужников на другом берегу. Вот это мне нравится в Москве – что при всех своих понтах она все-таки не имперская. Есть в ней Кремль, довольно чужеродный, – ну и ладно: Москва ютится в переулках, дворах, и река ее течет не прямо, она петляет. А именно от реки и зависит характер города. И теплая, вся в пуху от тополей Москва-река, и белые усы пены, расходящейся за трамвайчиком, и Нескучный сад, тоже таинственный и почти всегда пустынный, – вот лицо Москвы, а не парады и не ГУМ. Время тут стоит, как вода в пруду, и никогда не сдвинется.

И, само собой, эрос. Ленинские горы – не столько корона Москвы, сколько ее – как бы это сказать? – помните, у Аксенова: «бугорок любви»… Это самое эротическое место в Москве вообще, потому что кругом студенты, МГУ, и все, кому негде, ходят летом в эти заросли с целями вполне определенными. Я, во всяком случае, ходил. Там, ровно в том месте, где Москва-река делает петлю, лес начинается почти прямо от берега. Чуть подняться – и несколько прекрасных тенистых полян, практически недоступных для людских глаз. Теплыми летними вечерами лучшего места не найти. Места для чего? Для всего. Сколько раз я там целовался – сосчитать невозможно, а раз десять и не только целовался, и кто бы подумал, что в Москве так легко найти место, где можно всё это проделать на природе? Надо, разумеется, знать места, но я же там вырос, в конце концов. И именно там когда-то я полез целоваться к девушке, которую любил, вероятно, больше всех остальных за всю свою уже долгую жизнь. Никого больше так не любил и никого не ненавидел так. Семнадцать лет всё это продолжалось, и оно того стоило.