Читать «Охота на кентавра (сборник)» онлайн - страница 164

Но третий фактор, о котором Азимов не говорит, но который привел к появлению романа-предупреждения, — это сомнение в правильности выбора направления научно-технического прогресса. Любое сомнение в исходных посылках влечет разрушение всего здания прогноза, угроза экологической катастрофы мгновенно уничтожила идеальные построения официальной фантастики. Пожалуй, именно с тех пор НФ может называться литературой, ибо перевела разговор с «желаемого состояния» в ранг «действительного положения вещей», с идеального построения — в план личной судьбы и тревоги за существование.

Но так ли прост термин «роман-предупреждение»? Ведь если бы мы хотели «предупреждаться», не лучше ли читать статистические сборники и технические прогнозы? Вероятно, НФ удовлетворяет более глубокие социально-психологические потребности общественного сознания, нежели просто предупреждать? В чем же они?

Но прежде всего уместен вопрос: что такое предупреждение вообще? Был в истории момент, когда «предупреждения» имели исключительное значение, я имею в виду античность.

Феномен расцвета оракульства тем более удивителен, что он сочетался с абсолютной верой в предопределенность рока, коему подвластны и люди и боги. Зачем знать заранее судьбу, если избежать ее нельзя? Другой парадокс: многие люди подкупали жрецов, а затем слепо верили предсказаниям. И третий: никто из великих людей не отложил своего предприятия после неблагоприятного «прогноза». И все-таки люди постоянно пытались «наладить контакт» с будущим, заключить с ним своеобразный «договор» (хотя бы и подкупом), воздействовать на него своего рода «заклинаниями» (чисто языческая привычка). Следовательно, сам по себе текст предсказания не имел большого значения, а удовлетворялась чисто психологическая потребность: сохранить душевное равно весне перед лицом грядущих опасностей, помочь человеку сейчас, а не в будущем, которое неясно. Когда грянет гром, все предупреждения об ударе молнией разом теряют смысл.

Как это происходит сейчас? Для современного человека поступательность научно-технического прогресса — это тот же неотвратимый рок. Плох он или хорош, но каждый человек подвержен ему и «затянут» в него помимо своей воли.

Государство, содержа официальную науку, как бы «покупает» у нее тем самым благоприятные прогнозы, а затем им слепо следует, то есть поступает как суеверный язычник, заклинающий будущее.

Ясно, что ценностью для отдельного человека подобные прогнозы не обладают никакой.

Будь хорош прогноз или плох, человек хочет знать одно: каково будет именно ему, имяреку, в этом самом хорошем или плохом будущем.

И смутная тревога, которую он испытывает в теперешней, очень неясной обстановке, настойчиво требует утоления. И тут мы из рода «предсказания» переходим в род литературы, потому что только она может рассказать об отдельной (и общей) человеческой судьбе.

Существует определение, что всякая литература — это литература великих событий. И в то же время развитие литературы — это постепенный перевод основной темы в судьбы героев, в их лица, в их язык. В этом ценность литературы (и НФ) для читателя. Мы видели, как постепенно «усваивались» и выражались типами, героями, лицами такие грандиозные события, как революция, сталинизм, война. То есть язык великого события переводился на язык личных судеб. И не было события (были запретные темы), которое не было бы «расшифровано» для человека таким образом.