Читать «Второй шанс адмирала» онлайн - страница 19

Были у румынского флота и мониторы, курсировавшие по Дунаю, и канонерки, и торпедоносцы, но вся эта плавучая мелочь не стоила звания военно-морских сил. Скорее уж силенок.

Основной защитой берегов «Великой Румынии» служили артиллерийские батареи и минные поля. В Констанцский дивизион береговой обороны входили батареи «Мирча», «Тудор», «Михай», «Елизавета» и «Аурора». Вооружены они были 152-миллиметровыми пушками Канэ или старыми 170-миллиметровыми германскими пушками, снятыми со списанных броненосцев. Дальность стрельбы береговых батарей Констанцы не превышала 11–18 километров.

Можно сказать, рейд был военной операцией лишь частично, являясь больше политическим актом, демонстрацией силы.

На рассвете 25 июня ударная группа оказалась в виду румынских берегов. Октябрьский вышел на мостик линкора, вспоминая, как когда-то отправил в эти места оба лидера эсминцев, решив поберечь крейсера.

Но что могли сделать 130-миллиметровые орудия «Харькова» и «Москвы» с береговыми батареями? В каждом их снаряде содержалось меньше трех кило тротила – много они вреда принесут? К тому же лидеры открывали огонь, находясь в зоне досягаемости тех самых батарей и практически на краю минных заграждений.

В итоге «Москву» тогда накрыло огнем с батареи «Тирпиц», а потом лидер затонул, торпедированный своей же «Щукой», усланной к румынскому берегу. Экипаж подлодки забыли предупредить о набеговой операции флота…

В общем, особого смысла в пальбе с лидеров не имелось.

Зато восемнадцать пушек крейсеров калибром 180 мм доставали на 37 километров, и в каждый фугас было набито почти восемь кило тротила. Есть же разница?

«Молотов» с «Ворошиловым» могли стрелять по батареям с безопасной дистанции, не подвергая себя опасности подорваться на мине.

А теперь свое веское слово скажет главный калибр «Парижской коммуны» – двенадцать 305-миллиметровых орудий закинут «чемоданы» весом чуть ли не в полтонны за сорок с лишним километров! То-то будет шуму.

Октябрьский с легкой улыбкой огляделся, снова радуясь возвращению в прошлое – все стыдное и позорное, что случилось «в тот раз», памятно лишь ему одному. Сегодня 25 июня 1941 года, и грызть ему себя не за что – ошибки (да и то не его) либо исправляются, либо не допускаются. Надо только и впредь следить за собой, помнить, что случилось «в тот раз», и, как говорится, не менять курс.

Филипп погладил теплый борт. «Парижская коммуна» ему нравилась. И будет нравиться еще больше два года спустя, когда линкору вернут имя, данное при рождении, – «Севастополь».

Нынешнее название – ни к селу ни к городу, но всему свое время.

Три года назад корабль прошел модернизацию и стал красавцем – ему изменили носовую часть, убрав слабо выпяченный шпирон, из-за чего все броненосцы походили на римские триремы.

Двадцать пять старых паровых котлов заменили на двенадцать новых мазутных, предназначавшихся для линейных крейсеров класса «Измаил», удалили подводные торпедные аппараты, зато приделали противоторпедные були, утолстили крыши башен и броню средней палубы. Из-за новых надстроек передняя дымовая труба получила скос назад, а это придало линкору изящество яхты.