Читать «Одиссея поневоле» онлайн - страница 64

Что-то не верится…

Ну а пока Сеньорпералонсо доверил Диего перевертывать ампольеты. И заставил его выучить все заклинания, которые при этом читают.

Весельчак Родриго де Херес учит всех пленников очень важному делу. Он объясняет, какие боги у бледнолицых самые могучие, а какие послабее. Тут тоже пока не все понятно. И совсем неясно, почему бледнолицые твердят, что бог един, когда оказывается, что у бога сын тоже бог, почему мать божьего сына не богиня, хотя ей поклоняются как самому Иисусхристу.

А Большая Соленая Вода спокойна, как Озеро Духов в тихий весенний день. Никто не знает, что далеко на севере сгущаются грозные тучи, никто не подозревает, что вскоре аргонавтам станет не до уроков кастильской грамоты, морского дела и богословия.

Черный гнев

Плот же бросали туда и сюда взгроможденные волны:

Словно как шумный осенний Борей по широкой равнине

Носит повсюду иссохший, скатавшийся густо репейник,

По морю так беззащитное судно носили Ветры.

Одиссея

Что именно произошло в Атлантике лютой зимой 1493 года, трудно узнать спустя 481 год. Но в летописи того времени эта зима вошла как сезон великих бедствий.

Студеные арктические ветры прорвались на юг, обморозили лимонные рощи Севильи, в Генуе и Марселе корабли впаялись во льды, через пролив Каттегат шведские волки посуху перебегали в Данию.

Сотни кораблей потерпели крушение в водах Средиземного моря и Атлантики. Семь недель не могли из-за жестоких штормов прорваться в Лиссабон суда из соседних портов.

И надо полагать, что центр грандиозного циклона как раз в те дни, когда адмирал приближался к Азорским островам, сместился из исландских широт к этому архипелагу.

На рубежах арктического и тропического фронта ветры вступили в жестокую схватку, они закружились в дьявольском хороводе и развели на море чудовищное волнение.

Случилось это в день святого Валентина — 14 февраля.

«…Волны были ужасны. Они сталкивались друг с другом и сотрясали корабль, который не мог ни продвинуться вперед, ни вырваться на свободу. А столкнувшись, разбивались о корпус корабля».

Паруса сорвало. «Нинья» кружилась в бешеном водовороте под одним-единственным парусом — зарифленным гротом, но и этот лоскут надежды ветер рвал в клочья. Волны перекатывались через палубу, штурмовали кормовую и носовую надстройки.

Адмирал стоял у руля. Никому он не мог доверить кормило. Малейшая опасность, и судно развернет лагом к волне, а если это, не дай господь, случится, тогда — конец: в одно мгновение «Нинья» опрокинется, и никто не узнает, что путь в «Индии» открыт.

Не узнает потому, что, может быть, «Пинты» уже нет на свете. Либо ветры угнали ее неведомо куда, либо Мартин Алонсо вторично бросил адмирала, желая его упредить на пути в Кастилию.

И на Острове Людей, и на Эспаньоле в осеннюю пору бывают ураганы неистовой ярости. Обезумевшие ветры выдергивают столетние сейбы с корнем, ураган срывает кровли канеев и бохио и с лютой злобой швыряет их оземь.

Но одно дело, когда ты обеими ногами стоишь на незыблемой земле, когда ты можешь укрыться от гнева Мабуйи за стенами канея, в расщелине ближайшей горы или на худой конец припасть к земле и вцепиться в нее всеми десятью пальцами, и совсем иное дело, когда ураган застает тебя на Большой Соленой Воде. Палуба уходит из-под ног, и сердитые волны тащат тебя к борту, отрывая от веревок, которые Кинтеро-боцман велел еще утром натянуть между мачтами.