Читать «Прогулки с Бродским и так далее. Иосиф Бродский в фильме Алексея Шишова и Елены Якович» онлайн - страница 66
Елена Якович
По его плану, мы должны были выехать в Гранд-канал, потом повернуть к Арсеналу, подъехать к Арсеналу и снова выйти в лагуну. Он встал на катере в полный рост и показывал рукой: «Это Санта-Мария-делла-Салюте. Церковь, воздвигнутая в память, то есть по поводу избавления от чумы. Это Сан-Джорджо. Это Реденторе. А там Палаццо Дукале, это все понятно, да? Дворец дожей». Леша, вставший рядом с ним, спросил: «А для вас какое из этих зданий наиболее грандиозное и любимое? Что больше всего нравится?» Он ответил: «Совершенно я не могу их отдельно воспринимать». Мы плыли мимо Сан-Микеле, волны от нашего катера омывали его краснокирпичные стены.
Олег Шорох, увлекшись, приблизил камеру почти вплотную к венецианской водичке, волна ее захлестнула, и камера вышла из строя. Капельки водички на объективе хорошо видны на том кадре, который стал последним. Эта съемка не могла закончиться естественным путем, только оборваться.
Он попрощался с нами – в смысле с Лешей и со мной – в форме интервью: я обещала привезти что-то для «Литературки», и вот в тот день он его дал. Мы сидели втроем за столиком в кафе «Флориан», крутилась пленка диктофона, он говорил… Интервью я назову его словами, сказанными нам тогда: «Нет правых и виноватых и никогда не будет». А потом на площади Сан-Марко появился Рейн, была его очередь прощаться. Мы поднялись, Иосиф Александрович сказал нам: «Берегите себя». И хотя это была калька с английского, он сказал это так, что у нас защемило сердце. Мы с Лешей, не сговариваясь, пошли в собор Сан-Марко и поставили свечки за него. Мы оба были уверены, что больше его никогда не увидим.
И так далее
Из Москвы мы несколько раз говорили с ним по телефону – и когда работали над фильмом, и когда закончили. Каким-то образом, уж не помню как, переслали фильм ему. А потом «Прогулки с Бродским» получили ТЭФИ. Это было 24 мая 1995 года, в его последний день рождения – иначе с ним не бывает. Мы ему тогда позвонили поздравить и спросили, как ему фильм. Он ответил несколько неожиданно: «Да вроде ничего. Музыка очень хорошая. Но меня что-то многовато».
Летом девяносто пятого мы уехали на съемки, а когда вернулись, то на своем столе в Минкульте, среди вороха бумаг, я увидела конверт с обратным адресом:
Сто раз он мог потеряться. Внутри была простенькая открытка, исписанная с двух сторон его почерком. Он благодарил за поздравления, писал:
Странно думать, что можешь на кого-то произвести хорошее впечатление.
Но главное, предлагал нам сделать с ним цикл о великих англоязычных поэтах ХХ века – Фросте, Одене, Элиоте и Йейтсе. Особенно о первых двух. И в скобках: «это – уже мои собственные предпочтения». Он писал, что Фрост гениально переведен на русский Андреем Сергеевым. А Оден – тоже переведенный, но хуже – был в большой дружбе со Стравинским…
