Читать «Прогулки с Бродским и так далее. Иосиф Бродский в фильме Алексея Шишова и Елены Якович» онлайн - страница 45

* * *

С какого-то момента Рейн подхватил чтение Бродского, и заканчивали они уже на два голоса. Ахматова гулко звучала в пустой итальянской капелле, это вызывало чувство сродни молитвенному. Они словно возвращались в город своей юности. И как заметил Бродский, вели «самый главный разговор, который может на этом свете быть».

– Я горжусь тем, что я, может быть, единственный человек в изящной словесности, который набил строчку пятистопного ямба… который засунул в него десять слов. Может быть, девять. Я не помню, не считал, но, по-моему, девять или по крайней мере семь. «Джон Донн уснул, уснуло все вокруг».

Рейн спросил, не надоел ли ему как автору этой строчки четырехстопный ямб.

Бродский ответил: в общем-то надоел, хотя им можно иногда воспользоваться – он слишком плачущий размер, в нем слишком слышна жалоба. Рейн заметил, что есть какая-то загадка русской просодии в том, что именно в четырехстопник укладывается наиболее естественная интонация.

И.Бродский. Загадки тут особенной нет. Дело в том, что… Ты же знаешь это все лучше, то есть ничуть не хуже меня, во всяком случае, может быть, даже гораздо лучше. Дело в том, что есть четырехстопник и четырехстопник.

Четырехстопник дает максимальное количество вариаций. И тем самым тебя в сильной степени соблазняет. И в нем существует определенная инерционная заданность.

Есть два способа с этим бороться. И один замечательный был способ с этим бороться… И вообще русская поэзия ведь начиналась как: ты помнишь, что Ломоносов делал с четырехстопником? Он, разумеется, был под влиянием сильным немецкой поэзии и так далее, и так далее. Что Ломоносов делал: он пользовался этим четырехстопником, но он употреблял мужские рифмы. И был же совершенно чудовищный скандал между ним и всеми его современниками именно по этому поводу. А главная война шла между Сумароковым и Ломоносовым. И я думаю, что до известной степени для русской поэзии явилось трагедией, что войну выиграл Сумароков. И современники, и тем более всё, что воспоследовало, они отказались от мужских рифм. И они пошли именно в сторону этой гармоничности, мягкости и так далее, и так далее. И в сторону вот этой поливариантности, которую дает этот четырехстопник с женскими окончаниями.

Дело в том, что четырехстопник с мужскими окончаниями интонационно автора, не говоря читателя, сильно к чему-то обязывает. Да? В то время как четырехстопник с женскими окончаниями извиняет.

Но с четырехстопником есть еще одна большая опасность, особенно когда им пишешь по-русски либо парными рифмами, либо мужскими. А именно есть опасность сбиться в английскую или, если угодно, в немецкую балладу. И начинается: «ба-бам, ба-бам, ба-бам, ба-бам».