Читать «Театр начинается с выстрела» онлайн - страница 119

— А ты какого рода рождения? — спросила я.

— 77-го, — машинально ответил он. — Я испугался и, конечно, молчал. И тетю Китю я с тех пор больше не видел. Я как-то спросил маму, где она, и та ответила, что уехала навсегда. Тут я вспомнил, как тетя Китя говорила, что вот если сыграет еще раз, то и умереть можно, и решил, что она умерла, а мне об этом не говорят, чтобы не расстраивать. Только неприятности все равно начались. Осенью следующего года мама с папой стали потихоньку перевозить к нам свои вещи из той, служебной квартиры, потому что их институт было решено закрыть. А к Новому году они совсем переехали и стали искать работу. Только тогда многие предприятия закрывались, и это было очень трудно. Я помню, как мама ругалась с папой, говорила, что какой-то Пивунов выжал его как лимон и выбросил. А папа объяснял, что тот хотел взять его с собой на новое место работы, но у него не получилось. Вообще-то я эту фамилию и раньше слышал, мама постоянно твердила, что папа, как раб на галерах, вкалывает, совершает открытия и изобретения, а ордена и госпремии за это получают Пивунов и его прихлебатели. Он им и кандидатские, и докторские диссертации пишет, а они ему крохи с барского стола бросают, как подачки. А папа ей на это только отвечал: «Леночка, но нам же хватает».

— К сожалению, это достаточно распространенная практика — и была, и осталась, — заметила я.

— Ладно, чего уж теперь об этом, — печально сказал Нестеров. — А Пивунов у нас появился где-то через год и сказал, что пробил папе для начала ставку лаборанта, а потом он что-нибудь придумает. А мама его к папе даже не подпустила, кричала, что они выбросили папу на помойку, а когда поняли, что без него у них ничего не получается, прибежали обратно звать и не постеснялись предложить место лаборанта. Пивунов пытался ей объяснить, что это не от него зависит, а она его и слушать не стала, только что по лестнице не спустила. Папа был ученый, он себя в ином качестве не представлял, а вынужден был работать дворником.

— Он был химиком? — спросила я и объяснила: — Роман Давидович сказал, что он некоторое время работал в школе учителем химии.

— Папа был биохимиком. И, знаете, я уверен, что он согласился бы пойти работать даже лаборантом, чтобы заниматься любимым делом, но он уступил маме, как уступал всегда. А вскоре после этого он пошел рано утром чистить снег во дворе, и там с ним случился инфаркт. Он упал и довольно долго пролежал на земле, пока его нашли, позвали маму, вызвали «Скорую». В результате был не только инфаркт, но еще и пневмония. Спасти папу не удалось. Мама обвиняла в его смерти себя, я думаю, у нее и рак-то начался оттого, что она себя изгрызла. Когда его обнаружили, она сказала, что это ей расплата за папину смерть, и запретила что-либо продавать, чтобы ее лечить. Сказала бабушке с дедушкой, что ее они все равно не спасут, только деньги зря потратят, а им еще меня поднимать. Понимаете, у них там, в этом их закрытом институте, были очень большие зарплаты, пайки продуктовые — вообще снабжение очень хорошее. А жили мы довольно скромно, потому что мама все лишние деньги в золото вкладывала: кольца, серьги, цепочки. Вот когда ее не стало, бабушка все это продавала, и мы на это жили. Дядя Рома с тетей Любой и дядя Володя помогали нам чем могли. А сейчас бабушки с дедушкой уже нет, я один остался.