Читать «Принц инкогнито» онлайн - страница 85
Антон Владимирович Понизовский
И тут случилось самое невыносимо позорное, о чём я ни тебе, никому никогда не рассказывал. Видимо, это и называется «стокгольмский синдром»… если он может развиться в считаные секунды.
Понимаешь ли, эта рука, зажимавшая мне лицо, была жёсткой, мозолистой — но тёплой и… как сказать… настоящей, надёжной. Я знаю, звучит ненормально. Но вместо страха — или вместе со страхом — я ощутил внезапную благодарность… и — как же тебе объяснить?! — ощутил преданность, потому что он был, во-первых, мужчиной, я вообще редко имел дело с мужчинами; во-вторых, небольшого роста; и, в сущности, появился из-под земли, — и заметь: он же не делал со мной ничего плохого, а крепко, надёжно, совсем не больно накрывал меня, даже как будто защищал моё лицо своей тёплой солёной рукой…
В общем, я изнутри прикоснулся губами к его ладони. Не сильно. Но тронул губами, чмокнул, поцеловал чужому грязному подлому вору руку.
Вот тебе и все подвиги и гербы, гёльз — цвет храбрости, золотой — благородства… смертельный позор.
Может, мне примерещилось позже — но, кажется, он отдёрнул ладонь, потом нагнулся ближе, словно приглядываясь ко мне и бормоча что-то вроде «Нячё, нячё…» В этот самый момент дверь открылась и в комнату вошла ты в белой ночной рубашке, со вспученными со сна волосами.
Мгновение — и с диким воем ты бросилась к моей кровати — он отпрыгнул к окну и ловко вымахнул за подоконник. Ты рвала с меня одеяло: «Что?! Что он делал? Что сделал?!» — больно хватала меня, цел ли я…
Вдруг замерла, прекратила меня ощупывать и дёргать — и в развевающейся ночной рубашке ринулась к открытому комоду. Запустила туда руку — так же, как вор две минуты назад, — зашарила по дну ящика и по внутренним стенкам… Подбежала к окну, закричала… но след, как правильно говорится, простыл.
Что дальше. В комнате был включён свет. Яркий свет поздней ночью, когда весь дом спит, город спит, — яркий свет особенно безжалостен, безнадёжен. Ты выла: я понял, что у нас украли все деньги, теперь мы бомжи. Постепенно я приходил в себя, пробуждался из прежней, лиственной шевелящейся темноты — в голый свет. Я видел вора — и позволил ему забрать все твои сбережения. Не убил, не ударил. Не ринулся на него, как подобало Гарсия. Я даже не поднял тревогу. Я тебя предал, я предал всё… Ты, слабая женщина, — бросилась на защиту, сразу же, без колебания — и он бежал! А что я?.. Мало, мало позора: поцеловал ему руку…
Ты что-то спрашивала, но я уже чувствовал, что совсем близко, в двух-трёх шагах, разверзается чёрная позорная яма, я могу заглянуть в эту бездонную яму, уже наклоняюсь туда и теряю сознание.
Утром ты отвела меня в поликлинику, и у меня обнаружили инсулинозависимый диабет.
Сейчас смешно вспоминать — но поначалу я ощущал только гордость. Теперь у меня был свой собственный сахар. Пусть и не двадцать четыре — но тоже внушительный, не индюшачья сопля (твоё выражение, «не индюшачья сопля»,
