Читать «Воспоминания советского посла. Книга 2» онлайн - страница 379

Когда я вспоминаю то душное, томительное, предгрозовое лето 1939 г., все те споры, беседы, встречи, обсуждения, конфликты, компромиссы, и атмосфере которых мне пришлось провести это лето, могу, положа руку на сердце, сказать, что в моей жизни не было более тяжелого периода. Я чувствовал, что мир быстро несется к катастрофе, что нужны усилия гигантов для предупреждения новой мировой бойни, а здесь, перед моими глазами, на берегах Темзы и Сены, копошились какие-то карлики, которые не хотели понять и не понимали, что творится на земле, и жили целиком погрязнув в мелких ходах и контрходах трафаретно-дипломатической рутины.

Называть или не называть?

Надо отдать справедливость англичанам и французам: по вопросу о Лиге Наций они быстро пошли на уступки и даже попытались изобразить дело так, будто бы в основе возникших разногласий лежало недоразумение; они-де вовсе не имели в виду применения процедуры Лиги в связи с тройственным пактом; речь якобы шла лишь об академической констатации, что тройственный пакт находится в соответствии с принципами Лиги Наций. У меня были большие сомнения на счет искренности такого объяснения, гораздо большую роль тут, вероятно, играла полная дискредитация к этому времени Лиги как инструмента борьбы с агрессией, но факт оставался фактом: уже в первые дни июня данный пункт разногласий был снят с порядка дня. Советская сторона приветствовала шаг вперед в переговорах, но воздерживалась пока от каких-либо прогнозов на будущее.

8 июня в разговоре со мной Галифакс сообщил, что в целях ускорения переговоров он решил направить в Москву видного работника министерства иностранных дел Уильяма Стренга. Это создавало двойственное впечатление. С одной стороны, факт посылки Стренга, человека неглупого и по своей прошлой работе хорошо знакомого с Советским Союзом, свидетельствовал как будто бы о стремлении британского правительства быстрее прийти к соглашению. С другой стороны, однако, казалось несколько странным, что в качестве посланца для достижения столь важной цели был избран не какой-либо крупный политический деятель, а чиновник (пусть способный чиновник, но все-таки чиновник) дипломатического ведомства. Сообщение Галифакса меня несколько насторожило, но я не хотел делать преждевременных выводов. 12 июня Стренг вылетел из Лондона и 14 июня прибыл в Москву. Здесь он принимал активное участие в переговорах вплоть до начала августа.

Чтобы действительно быстро заключить тройственный пакт (это было нашей основной целью), а вместе с тем прощупать подлинные намерения наших британских партнеров, Советское правительство решило пригласить Галифакса в Москву. Однако, не будучи уверенным в его отношении к такому шагу, оно придало своему демаршу более осторожную форму. 12 июня утром, как раз в тот день, когда Стренг вылетел в СССР, я получил инструкцию немедленно посетить Галифакса и «от себя лично» дружески-настойчиво порекомендовать ему как можно скорее поехать в Москву для завершения переговоров и подписания пакта. В тот же день я был у британского министра иностранных дел и выполнил полученное из Москвы поручение.