Читать «Тревожный звон славы» онлайн - страница 37

   — Александр Сергеевич, если хотите знать, — сказал он доверительно, — я любитель поэзии, я поклонник вашего необычайного таланта. — Он развёл руками. — Но служба — это служба...

   — Правительство решило, что лучшее для меня место — деревня, — с вызовом ответил Пушкин. — Что ж, можно жить и в деревне. — В его тоне всё ещё был вызов. — Но как долго определена мне жизнь в ней?

Губернатор опять развёл руками.

   — Точных сведений у меня нет. Но вот что вы непременно должны сделать: дать подписку на безотлучное жительство в поместье родителя своего. И далее: вести себя благонравно, не распространять неприличные сочинения и суждения... За этой подпиской я вас и вызвал.

   — Извольте, — сказал Пушкин.

   — Извольте. — Адеркас протянул заготовленную бумагу.

Пушкин, не читая, подписался. Адеркас помахал бумагой и отложил её.

   — Молодой человек! — В его голосе теперь звучали отеческие нотки. — Ваше положение не простое: за вами двойной надзор. Одному из почтенных опочецких дворян — соседу вашему Ивану Матвеевичу Рокотову — предложено наблюдение за вами. Но это не всё! Есть ещё духовный надзор. А он поручен игумену Святогорской обители отцу Ионе; навещайте его, и он будет вас навещать.

Пушкиным овладело раздражение.

   — Итак, каждый мой шаг становится известен. За мной следят. Мне очень уютно под таким надзором... Но с какой стати духовный надзор? Я не расстрига, не сектант...

   — Александр Сергеевич! — В лице Адеркаса появилась строгость. — С вами поступили ещё весьма милостиво. Вы узнаете? — Он протянул Пушкину листок.

И Пушкин с удивлением прочитал строки из своего одесского письма Вяземскому, переписанные чьим-то незнакомым почерком: «Ты хочешь знать, что я делаю... беру уроки чистого афеизма... Система не столь утешительная, как обыкновенно думают, но, к несчастью, более всего правдоподобная».

Он даже привскочил со своего места.

   — Значит, за несколько строчек в письме к приятелю, перлюстрированном письме, ставшем известным правительству, меня так наказали?

   — Да, за вами эта вина, — сказал Адеркас. — Вы признались в безбожии, в полном отрицании Святой Церкви!..

   — Боже мой! — воскликнул Пушкин. — Несколько строчек в письме к приятелю... и вот я в ссылке!

Адеркас понял, что пора переменить тему.

   — Дела в сторону, — сказал он и снова любезно заулыбался. — Я рад знакомству со знаменитым автором «Руслана и Людмилы» и «Кавказского пленника»... Ваши творения — в моей библиотеке.

Невольно улыбка появилась и на губах Пушкина. Ах, слава! Вот что значит слава...

   — Я надеюсь, что вы отобедаете с моим семейством?

Адеркас подался вперёд, этим жестом как бы подчёркивая сложившиеся между ними дружелюбные отношения.

   — По молодости, по молодости вы попали в беду, — вкрадчиво говорил он. — Но беде можно помочь. Хотите, я похлопочу о том, чтобы вам разрешили жительство в Пскове? У нас здесь свои весёлости. Живём — не скучаем.

Но это предложение Пушкин без колебаний отклонил. В деревне он, по крайней мере, не под полицейским надзором. В деревне он сам себе хозяин. Жизнь в ней имеет свою прелесть...