Читать «Куклу зовут Рейзл» онлайн - страница 16

— В Риге? Зачем тебе Рига?

Ося понизил голос:

— Из Риги выпускают. Понимаешь?

— Не понимаю.

Ося оглянулся на Жанну:

— А вы? Тоже не в курсе? — он сокрушённо покачал головой. — Отпускают в Израиль. Из Прибалтики уехали уже сотни людей.

Наступила пауза. Володя с удивлением смотрел то на Осю, то на жену.

— Ты хочешь уехать в Израиль? Навсегда? Но это чужая страна, ты там чужой, даже языка не знаешь. Зачем тебе?

— Володя, дорогой, — Ося вздохнул. — Именно здесь я чужой, вот в чём беда. Я всю жизнь это знаю. Чуть что — «ты здесь не дома, убирайся в Израиль». Конечно, ты прав: здесь моя страна. Мой отец, как и твой, погиб на войне за эту страну. Каково мне слышать на каждом шагу: «Вы не воевали, вы в Ташкенте отсиживались»? «Вы»… А он пошёл добровольцем и через два месяца погиб под Смоленском… Мой собственный тесть, сволочь, как напьётся, так обязательно евреев поносит. А на работе… Люди с моим стажем давно уже руководят лабораториями, производством, а мне хода нет: еврей да ещё беспартийный…

Даже под бородой было видно, как он побледнел.

— Куда не придёшь — «это что за фамилие такое: Гельбергер?». Надоело! — Ося говорил возбуждённо. — А на следствии тогда по нашему делу сколько издевательств я вытерпел. Да и за что посадили? Я ведь практически отсутствовал. Те три девочки, которые с Риммой сидели в спальне, — их же не тронули, а меня… Думаешь, почему? — Он перевёл дух и заговорил спокойнее: — Ты прав, Володька, здесь моя страна, я это знаю. И люблю… Смешно, но так — люблю… Вот ты, небось, выключаешь радио, когда поёт русский народный хор, а я слушаю и плачу. И Чайковский, особенно Четвёртая симфония… И Лесков… А они мне на каждом шагу в морду: «Это не твоё», «Ты еврей»…

— Послушайте, Ося, — с каменными интонациями вступила в разговор Жанна. — Я тоже еврейка, но то, что вы говорите, принять не могу. Мало ли какие там подонки говорят гадости о евреях — почему мы должны их считать гласом народа? Мы, наши родители, наши прадеды родились в этой стране, мы имеем на неё такое же право, как все другие. И отвечаем за неё так же.

Ося печально помотал головой:

— Нет, Жанна, это не отдельные подонки. Я восемь лет на химическом комбинате работаю, я насмотрелся и наслушался. С меня достаточно. У меня жена, между прочим, русская, так она говорит: «Уедем. Лучше быть русской в еврейской стране, чем евреем в России». Один её папаша чего стоит…

— Особенно сейчас, когда правозащитное движение набирает силу, — продолжила Жанна, словно не слышала Осю. — Два года систематически выходит «Хроника текущих событий». Почти каждый случай беззакония становится широко известен, обо всем сообщает иностранное радио. Люди осмелели, как никогда раньше. Всё меняется…

Работа ночного сторожа на складе пиломатериалов оставляла Володе много свободного времени. Он восстановил свои «допосадочные» знакомства. Некоторые из прежних знакомых находились в лагерях, им нужна была помощь. Володя взял на себя сбор денег на посылки и поездки в лагеря. Однажды он сопровождал в Мордовию пожилую, беспомощную женщину, которая ехала к сыну, третий год сидевшему за протест против вторжения советских войск в Чехословакию. Деньги, к его удивлению, охотно давали самые неожиданные люди: учёные, писатели, артисты… У них с Жанной действительно возникало чувство, что атмосфера меняется, что вот ещё немного и власти пойдут на уступки. Наверное, поэтому так сильно подействовал на него незначительный в общем-то случай, происшедший с ним как-то под вечер в Москве.