Читать «Битва у Триполи» онлайн - страница 12

3. Битва

Кро! Крокро! Кро! Кро! Крокро! Может быть, долго, а может быть, всего четверть часа мне снилось, что я очутился на берегу, среди карканья стаи влюбленных жаб?.. Проснулся ли я после такой усталости?.. О, да! То, что я слышу, это шум далекой перестрелки… Савино уже нет возле меня. Исчез. В открытую дверь, черный четырехугольник бледнеющей снаружи ночи врывается треск битвы, уже более близкой, который растет, поднимается и будит меня.

Слева от меня, за стеной палатки, ужасный треск всех ружей, всех орудий из траншеи.

Грубый голос кричит:

— Огонь! Огонь!

Гигантская машина для сшивания горизонта. Машина, которая протыкает в разъяренных толчках своими блестящими иглами грубую материю темноты! Запальчивые образы, сотни впечатлений, все в три секунды…

Я выхожу из палатки. Оливковые деревья роняют, словно слезы, свои плоды мне на голову… Однако, ничего не видно из этой битвы? Вокруг меня, во мраке, повсюду, везде задыхающаяся, остервенелая, полная тоски работа многочисленных трудящихся рук, которые заставляют трещать дерево и сталь на помосте, высящемся безмерно везде и всюду.

О, как это красиво! Какое счастье! Безумная радость сжимает мне горло. Я чувствую, я чувствую в себе, что все бесконечное, все загадочно-таинственное вновь превзойдено!.. К чертям осторожность!.. Спрятаться за ствол пальмы — это годится только для того, чтобы угадывать свою участь по щелканью смертельной судьбы о кору. С того момента, как у меня в руке только револьвер, я довольствуюсь тем, что контролирую и проверяю знаменитые изображения военной литературы.

Да, пули мяучат, но только в том случае, если они натыкаются на какое-нибудь препятствие. Когда они уходят, вращаясь вокруг себя самих, оглядываясь на все то, что они еще не продырявили, делая с досады прыжки и плача, как заброшенные кошки. Обыкновенно, у пуль насмешливый и ленивый свист, как у мальчишек, идущих из школы…

Но где же неприятель? Вот!.. Вот!.. Эти миллионы свечей, колеблемых и задуваемых сумасшедшим ветром, который вновь зажигает их, это и есть турецкие или арабские батальоны в рассыпном строю; это и есть те, чьи маузеры выплевывают короткие огни в нашу сторону.

— Стреляйте ниже! Выбирайте мишенью пламя свечи!

Один солдат зубоскалит:

— Вон моя свечка! Вы увидите, как я ее задую!

Вдруг митральеза бросается в работу, со своим тоскливым шумом неистового молота, спешащего, торопящегося все более и более, спешащего пройти насквозь и продырявить отвратительную, еще прикрытую дверь ночи.

Я иду к ней, как к элегантной и роковой женщине, чьи мудрые, точные и убийственные взгляды стоят смерти храброго… Она наклонена вперед; у нее силуэт женщины с гибким станом, окутанной черным бархатом и убранной, изукрашенной развевающимся поясом зарядов. В ее черных волосах или, скорее, между ее свирепыми, кровожадными зубами распускается и цветет горизонтально, сплошным, непрерывным порывом, бешеная, как самый безумный и самый страстный цветок в мире, белая орхидея ее жестокого, пылкого, сильного огня.

Ну да, миленькая митральеза, вы — очаровательная женщина, и зловещая, и божественная, с маховым колесом невидимой столошадиной силы, которая фыркает и ржет от нетерпения… И скоро вы будете скакать в окружности смерти к крушению или к победе!.. Не желаете ли вы мадригалов, полных красочности и грации? На ваше усмотрение, сударыня! Я нахожу вас похожей также на жестикулирующего трибуна, поражающего неутомимо-красноречивым языком сердце растроганного кружка слушателей. В этот момент вы всемогущий бурав, кругообразно просверливающий слишком прочный череп ночи. Вы также стальная плющильная машина, электрическая башня, и… что же еще?.. Большая паяльная труба, сжигающая, высекающая и расплавляющая понемногу металлические острия последних звезд.