Читать «Жуков. Маршал на белом коне» онлайн - страница 259

Тридцатого июля пошла вперёд ударная группировка Конева, а 4 августа после полуторачасовой артиллерийской подготовки атаковали армии Жукова. Они форсировали реку Держа, смяли немецкие порядки и начали свёртывать фланги. К исходу второго дня наступления ширина прорыва составляла 30, глубина — 25 километров.

Гальдер в тот же день записал: «Противнику удалось добиться глубокого прорыва на фронте 9-й армии (кажется, наступают семь дивизий и одна танковая бригада при усиленной поддержке артиллерии) в направлении Зубцова. Против них брошены соединения 39-го корпуса в составе 5, 2, 1-й танковых и 102-й дивизий. На фронте 9-й армии у Ржева отбито несколько крупных атак».

А вот какая запись в тот день появилась в дневнике Гальдера по поводу обстановки под Сталинградом: «Группа армий “Б” Гот, используя свои успехи, быстро продвигается вперёд, преодолевая сопротивление на отдельных участках. На фронте западнее Дона незначительная боевая деятельность. Противник усиливается на участках 8-го и 14-го армейских корпусов. Интенсивное передвижение походных колонн и железнодорожных эшелонов северо-западнее Сталинграда. Под Воронежем затишье».

Не утихают споры о том, что собой представляла долгая и кровавая Ржевская битва — попытку устроить немцам второй Сталинград или всё же «затратный манёвр» на отвлечение немецких дивизий от южного участка фронта? Немцы вынуждены были держать здесь 42 дивизии. Когда генерал Модель проведёт операцию «Бюффель» — отвод войск с Ржевского выступа, — высвободится сразу 21 дивизия. Эти высвободившиеся войска перебрасывались южнее, под Орёл, где зрела операция «Цитадель». Но в 1942-м немцы упорно держались за Ржев и Вязьму, недооценивая наши силы, накопленные в сталинградской степи, и надеялись на стойкость своих союзников — румынские, итальянские и венгерские части.

Пятого августа войска Калининского фронта, атаковавшие на Ржев, были подчинены штабу Западного фронта.

Седьмого августа в районе Погорелого Городища на плацдарме, захваченном немцами на левом берегу Волги, разгорелось встречное танковое сражение. Исследователи Погорело-Городищенской операции утверждают, что с немецкой стороны в битве участвовало до 700 танков, с нашей — до 800 боевых машин.

Восьмого августа, наращивая удар, Жуков ввёл в бой 5-ю армию.

Из воспоминаний Александра Бучина: «Бои шли в лесистой, местами заболоченной местности, а лето в 1942 году выдалось на диво дождливое. На всю жизнь мне врезались в память названия речек: Держа, Вазуза, Гжать. Сумрачные кармановские леса (по названию села Карманово). Георгий Константинович выдвинул свой командный пункт чуть ли не в боевые порядки войск. Он был везде — с пехотинцами и сапёрами, артиллеристами и особенно танкистами. Лазил везде, возвращался, шатаясь от усталости, в сапогах, грязных до верха голенища. До сих пор жуть берёт, когда вспомнишь бешеную тряску на гатях, проложенных через топи, сумрак лесов, пропавших порохом и трупным смрадом, зловонную жижу, бившую фонтанами из-под колёс. Нередко вода в речках чернела от крови. Нам пришлось форсировать Держу, топкие берега которой были нашпигованы минами. Многие ли знают, что происходило на небольшом участке на рубеже речек Вазузы и Гжати 9—10 августа 1942 года? В эти два дня тут гремело, ревело и лязгало встречное танковое сражение, до 1500 танков с обеих сторон. У Прохоровки бились в открытом поле, здесь — в лесу с густым подлеском вязли в болотах, продирались через кустарник. Под Прохоровкой гибли на виду, а на миру, как известно, и смерть красна; в этом сражении убивали безымянными. На моих глазах на страшный грохот битвы шли наши танки, колонна за колонной. Бледные, измученные лица моложе меня, 25-летнего. Для многих кармановские леса — последнее, что им удалось повидать в куцей жизни».