Читать «Я прошел две войны!» онлайн - страница 131

– Навоюем как надо, – заливался кто-то из воров помельче.

Один из сержантов цыкнул на них:

– Закройте рот, когда командир выступает.

– А ты кто такой? – выпучил на него круглые, замутненные спиртом глаза уголовник Филин. – Меньше тявкай!

Командир отделения Никита Рогожин был из фронтовиков, воевавших с осени сорок первого года. Получилось так, что именно он своей решительностью переломил ситуацию, сложившуюся в штрафной роте.

А ситуация складывалась скверная. Чтобы ее понять, надо знать психологию уголовников. Я не беру в расчет мелких воров и людей, случайно попавших в лагерь. Я веду речь о тех, кто называл себя «ворами» с большой буквы, имевших несколько судимостей и уже втянувшихся в лагерную криминальную жизнь.

Это была особая порода людей, которых заботила только своя собственная судьба, желание выжить любой ценой. Слова о долге, защите отечества были для них не более чем пустой звук. Такие люди встречаются не только среди уголовников. Но в них это крепко укоренилось, и они готовы переступить любую черту.

Легенды о лихости в боях «паханов» и прочей братвы сочинялись ими самими и не имели ничего общего с реальностью. Заставить их воевать было не просто. А когда уголовники чувствовали слабость командиров, они подминали ситуацию под себя.

На следующий день с утра выдавали оружие. Получили винтовки сержанты и часть штрафников. Филин наблюдал, как Никита Рогожин протирает затвор, смотрит на свет канал ствола, затем умело собирает винтовку. Это его раздражало.

– Ну-ка, дай позырить, что за волыну тебе выдали, – потянулся он к сержанту.

– Оружие в чужие руки не дают, – с трудом сдерживаясь, ответил Рогожин.

– А ты оборзел, вояка! – выругался Филин, уже хлебнувший с утра спирта, и попытался выдернуть винтовку из рук сержанта.

– Назад! – приказал Филину Никита Рогожин.

– Ты на кого пасть разеваешь, вертухай?

Филин потянул винтовку к себе и тут же получил удар прикладом в плечо. Сержант-фронтовик не сдержался. Рукоприкладство в штрафных ротах категорически пресекалось. Слишком опасными могли быть последствия, вплоть до выстрелов в спину во время боя.

Поднялся шум. Набежали уголовники.

– Наших бьют!

Командир взвода Трегуб растерялся, выхватил пистолет и закричал:

– Всем разойтись, стрелять буду!

– Попробуй только, – пригрозил ему Шмон. – В сортир башкой затолкаем.

Здесь же находился Самарай. Пахан не кричал и не суетился, негромко отдавая распоряжения. Собирались в кучу блатные из других взводов. Рогожина обступили со всех сторон, он загнал в казенник патронную обойму и готовился к худшему. Неизвестно, чем бы все кончилось, не появись особист со своим помощником и командир роты Олейников.

– Всем разойтись по взводам, – дал команду Олейников, а капитан-особист поманил пальцем Самараева:

– Иди сюда. И ты, Филин, тоже.

– У меня плечо сломано, – крикнул Филин.

Но помощник особиста, рослый сержант с автоматом, дернул уголовника за шиворот:

– Не брыкайся! Время военное, церемониться с тобой не буду.

В течение часа было проведено расследование. Как я потом узнал, особист Стрижаков действовал жестко. Сразу предупредил Самарая: