Читать «Я прошел две войны!» онлайн - страница 119

Механик-водитель отпустил сцепление, танк сделал рывок, но двигатель через несколько метров заглох. В боевом отсеке плясали языки огня, раскаляя массивные снарядные гильзы. Обгоревший наводчик распахнул боковой люк и вывалился на снег. Он катался, пытаясь избавиться от сильной боли, а офицер, командир машины, разворачивал орудие в нужную сторону. Ему мешал дым. Затем в броню угодил еще один снаряд, и лязгнули несколько пуль, выпущенных из противотанковых ружей.

Два тяжелых танка замерли на месте и дымили. Экипажи гасили огонь, пытались завести двигатели. По всей линии траншей и окопов торжествующе кричали, свистели наши бойцы. Поднялась винтовочная пальба, хлопали выстрелы бронебойщиков. Артиллеристы брали на прицел другие приближавшиеся танки.

– Неплохо вломили! – воскликнул замполит Раскин. – Остальные тоже свое получат.

Но ситуация стала меняться буквально на глазах. И не в нашу пользу. Танки и самоходки усилили огонь. Метрах в трехстах, в низине, немцы спешно сгружали минометы. Взрывы накрыли линию траншей, сметая брустверы и настигая бойцов – в первую очередь бронебойщиков.

«Сорокапятка» продолжала часто и звонко посылать снаряд за снарядом. Потом замолчала. Я обернулся и увидел, что пушка разбита. Взрыв накрыл окоп, откуда вел огонь бронебойный расчет. Из груды мерзлой земли нелепо торчал согнутый ствол противотанкового ружья.

Мне казалось, что бойцы действуют недостаточно быстро, неправильно целятся. Я едва не кинулся к ближайшему расчету, перехватить ПТР и самому вести огонь. Вовремя опомнился, понимая, что надо командовать батальоном, держать руку на пульсе боя.

У нас оставались еще две короткоствольные «полковушки», однако их бронебойные снаряды рикошетили при попадании в танки. Лейтенант, командир артиллерийского взвода, приказал открыть огонь фугасными зарядами. Взрывы ударяли довольно точно, перебили гусеницу одного из танков, оглушили прямым попаданием экипаж другой машины.

Сержант Шамин с двумя огнеметчиками находился рядом со мной. Мы побежали к тому месту, где к траншеям приближались сразу три или четыре машины. Плотный пулеметный огонь заставлял нас пригибаться. Когда перебирались через обрушенный ход сообщения, пуля пробила голову огнеметчику. Я подобрал увесистый баллон и ружье с тонким шлангом. Придерживая второй рукой баллон поменьше, со сжатым воздухом, побежал дальше.

Мы ударили по танкам из двух огнеметов сразу. Одна из машин загорелась и закружилась на месте. Два других танка, лишь слегка задетые огнем, дали задний ход, стреляя из пушек и пулеметов.

Пламя прожгло снег, горела трава, тела танкистов, которые угодили под пули ручного пулемета. Маслянистый густой дым стелился над землей. Михаил Ходырев выпустил обойму из своего самозарядного бронебойного ружья и лихорадочно перезаряжал его, пользуясь тем, что дым горящей огнеметной смеси прикрывает расчет.

Снаряд калибра 75 миллиметров отрикошетил от мерзлой земли в трех шагах от нас. Динамический удар сбил меня и сержанта Павла Шамина с ног, а взрыв раздался позади траншеи. Осколки хлестнули веером, тяжело ранив двух бойцов.