Читать «Я прошел две войны!» онлайн - страница 100

Но мы были рады любой помощи. В нашем третьем батальоне осталось полторы сотни активных штыков, а нас продолжали долбить из орудий и минометов. Мы ходили чумазые от копоти, многие были контужены. Политрук Раскин сообщил мне:

– Позади нас заградотряд находится. Стреляют тех, кто без приказа отступает.

Так ли это было на самом деле, не знаю. Я ни разу не видел, чтобы расстреливали отступавших бойцов. Да и некуда нам было отступать – за спиной была Москва.

Мне запомнился бой четвертого декабря. Я чувствовал какое-то отрешение, словно жизнь заканчивается. Летели мины, убивая и калеча людей. Немцы долго топтались, а потом пошли в атаку следом за двумя танками.

Я стрелял по ним из самозарядки, так как патроны к автомату кончились. Рядом со мной упал на дно траншеи красноармеец, смертельно раненный в голову. Я ловил в прорезь прицела темные фигуры и нажимал на спуск. Иногда попадал. Затем откладывал винтовку и обходил свою роту, в которой людей оставалось все меньше и меньше.

Комбат Чередник ко мне больше не цеплялся. Молча проходил мимо. Иногда спрашивал:

– Сколько человек осталось в роте?

– Час назад было сорок семь.

Он кивал головой и шел дальше. Вечером старшина Сочка принес фляжку водки и предложил:

– Давай выпьем. Позовем Юрку Савенко, Ходырева Мишку.

– Заснем ночью, перебьют всех.

– Какая разница? Сегодня, завтра, – Старшина безнадежно отмахнулся.

Мы крепко выпили, поели каши с тушенкой, сала-шпика с черным перцем и заснули. После долгого отступления и многих боев я смирился с мыслью о смерти. Рано или поздно (через день или неделю) нас всех закопают в какой-нибудь воронке.

Но обстановка неожиданно изменилась. 5 декабря началось знаменитое контрнаступление под Москвой. Наш полк продолжал держать оборону. В ротах насчитывалось по 30–40 бойцов, включая тыловиков, которых Козырев направил на передний край.

Почти все мы были обморожены, многие контужены. В нашем третьем батальоне из девяти командиров взводов осталось лишь четверо. Остальными взводами (а точнее, отделениями) командовали сержанты.

У меня снова воспалились и распухли отмороженные еще на Финской войне пальцы ног. Кроме того, за день до начала контрнаступления я поймал несколько осколков от разорвавшейся рядом 50-миллиметровой мины. Был бы калибр побольше, я бы не уцелел.

Хирург Марков осколки вытащил, но раны от холода тоже воспалились. Помыться возможности не было, и мы терпеливо ждали, когда наш крепко потрепанный полк отведут в резерв. Числа 15 декабря полк, вернее то, что осталось от него, отвели на отдых и переформировку под город Ногинск. Десятка три бойцов и командиров, в том числе меня, положили в медсанбат. Помню, что первые дни я не мог толком заснуть. Среди ночи часто просыпался от боли в пальцах и видений, которые преследовали меня.

Я снова видел немецкие танки, они шли прямо на нас, сверкали вспышки выстрелов, а я не мог сдвинуться с места, не слушались ноги. Иногда меня будила санитарка: