Читать «Физики и лирики: истории из жизни ученых и творческой интеллигенции» онлайн - страница 16

И под популярный тогда мотивчик, лившийся из заведенного на полную громкость патефона:

«Мишка, Мишка, где твоя улыбка, полная задора и огня…», мы вышли на улицу уже законными мужем и женой.

Так, «заради» банальных практических соображений были преданы прекрасные идеалы Свободы.

Закупив какую-то скудную снедь в угловой «Кулинарии», мы отправились тогда еще на Малую Дмитровку к Даниным отпраздновать нашу свадьбу, – а там, как всегда, было душевно, тепло и уютно.

Вечером меня ждал еще один сюрприз. Моя милая, такая прогрессивная и современная мамочка, – она примчалась к нам в тот же день поздравить с «законным браком». Смотрю, входит в дверь, а в руках у нее ничего нет! Как-то это странно!

Раздевается, целуется с нами по очереди, и тут из своей сумочки достает такую маленькую старинную коробочку – сережки невероятной красоты и ценности. Известное дело, чем меньше на подарке навернуто всякого бумажного хлама, тем ценнее то, что внутри. Значит, и она, моя любимая мамочка, при всей широте взглядов, либерализме и толерантности, придерживала до поры до времени свой главный подарок и дожидалась того момента, когда мы официально оформим свое совместное существование. Так, на всякий случай.

Даниил Семенович Данин, в отличие от своей жены Туси, которую в основном волновала моя личная жизнь, интересовался также моими литературными делами. Поскольку он был с раннего детства «всезнайкой», он, конечно же, не мог пройти мимо такого явления, как роман Иво Андрича «Мост на Дрине» в 1961 году получивший Нобелевскую премию. Следующим после Бунина писателем, пишущим на одном из славянских языков. Данин прочитал «Мост на Дрине» в моем переводе и был восхищен этим произведением, яркостью созданной автором картины самобытной жизни Боснии, широтой исторической панорамы, нравственной чистотой героев повествования. Колоритностью легенд, связанных с этим одним из красивейших уголков южной Европы. А перевод нашел достойным того, чтобы, принимая во внимание и другие мои переводы с сербскохорватского, македонского, словенского языков, дать мне рекомендацию в Союз писателей, в который я была принята в 1973 году.

Данин также хотел все знать и про Максима, – что он читает, чем увлекается и кем скорее всего будет – физиком или лириком?

Как жаль, что Данин не дожил до того времени, когда можно было бы порадоваться успехам Максима Кагана: наш сын – доктор физико-математических наук, профессор и членкор РАН. И у него жена Таня и сын Саша.

Давно уже нет на свете Даниила Семеновича и Софьи Дмитриевны, но светлая память о них все жива. Этих людей просто невозможно забыть.

В окружении физиков.

Москва – Мюнхен.

У нас в доме Рудольф Мессбауэр впервые появился в 1974 году. Профессор Мюнхенского Технического Университета и первый в Баварии лауреат Нобелевской премии, полученной им в 1961 году, он приезжал в СССР для взаимодействия с нашими учеными, в том числе с моим мужем, который в те годы являлся (и является поныне) руководителем отдела теоретической физики Института Атомной энергии им. И.В.Курчатова. Насколько я могу судить, многолетнее сотрудничество Ю.Кагана и Р.Мессбауэра было весьма плодотворным.