Читать «Фелиста» онлайн

ФЕЛИСТА

1

Спиридон Мартыныч Кторов Был директором конторы Главзаготснабсбытзерно Стал он им не так давно. Не высокий, средних лет, Крупный лоб, красив брюнет. Вечно выбрит и отглажен, А в плечах — косая сажень. Кабинет его рабочий Был обставлен ладно очень: Стулья, стол довольно скромный, Книжный шкаф, диван огромный. В коже дверь, на ней запоры, На окне глухие шторы. Письменный прибор дородный И сифон с водой холодной. А в приёмной — секретарша, Лет семнадцать или старше… Месяц — два они старались И с почётом увольнялись. День от силы проходил, Новый ангел приходил. Было так и в этот раз, О котором мой рассказ…

* * *

Сам из отпуска вернулся, В дверь вошёл и улыбнулся: Дева дивная сидит, На него в упор глядит. Взгляд прямой, открытый, чистый. «Как зовут, тебя?» — «Фелистой. У Тамары — бюллетень, Я сегодня — первый день.» «Так, прекрасно!» Спиридон, Встал и сделал ей поклон. «Спиридон Мартыныч Кторов Я, директор той конторы. Тоже первый день в работе. Ну. Потом ко мне зайдёте. Я введу Вас в курс всех дел.» Кторов снова поглядел, Улыбнулся, поклонился И в пенаты удалился. А Фелиста вся зарделась Ей сейчас к нему хотелось. Чтоб был точный дан приказ, Чтоб потом, а не сейчас. Здесь прерву я нить рассказа, Потому, что надо сразу О Фелисте рассказать И её Вам описать Высока, с приятным взглядом, С очень крупным круглым задом, С головой — не без идей, С пятым номером грудей. С узкой талией притом, С пышным, нежным, алым ртом. Волос — цвета апельсина, До сосков — довольно длинный. Голос томный и певучий. Взгляд предельно злоебучий. Здесь замечу непременно, Что еблась он отменно. Знала сотню разных поз, Обожала пантероз. Сладко делала минет. Всё узнала в десять лет. В те года с соседней дачи Помогал решать задачи Ей один артиллерист В ебле дядя был не чист. Доставал он хуй тихонько, Гладить заставлял легонько. Сам сидел, решал задачи, Объясняя, что, где значит. Это было не понятно, Но волнующе приятно: И упругий хуй в руке, И ладошка в молоке. Арифметика кончалась, Платье с девочки снималось. И язык большой и гибкий Залезал Фелисте в пипку. По началу было больно, Рот шептал: «Прошу! Довольно!» Но потом привычно стало. Целки в скорости не стало. И за место языка Хуй ввела её рука. А примерно через год Научилась брать хуй в рот. Месяцы бежали скопом. Набухали груди, жопа. Над пиздой пушились дебри. Набирался опыт в ебле. А к шестнадцати годам Переплюнула всех дам. Сутками могла ебаться. Ёрзать, ползать, извиваться. По-чапаевски и раком, стоя, Лёжа, в рот и в сраку. С четырьмя, с пятью, со взводом. Девочка была с заводом. И сейчас она сидела, Мерно на часы глядела. А в пизде рождалась буря, Буря! Скоро грянет буря! Ведь Тамара ей сказала: «Спиридон — лихой вонзала.» Сердце билось сладко-сладко И пищало где-то в матке. Руки гладили лобок. Ну, звони, скорей, звонок. И звонок приятной лаской Позвонил, как будто в сказке. Захлебнулся, залился. Время же терять нельзя. Трель звонка слышна нигде. Что-то ёкнуло в пизде. И Фелиста воспылав К двери бросилась стремглав. Ворвалась. Закрыла шторы. Повернула все запоры. Жадно на диван взглянула. Резко молнию рванула. И в мгновение была В том, в чём мама родила. Спиридон как бык вскочил И к Фелисте подскочил, Доставая бодро член, Что кончался у колен. А затем он также быстро На ковёр свалил Фелисту. И чтоб знала кто такой Ей в пизду залез рукой. Но Фелиста промолчала Ей понравилось начало. Улыбнулась как-то скупо И схватила ртом залупу. Стала втягивать тот член, Что кончался у колен. Вот исчезло пол-конца, Вот ушли и два яйца. И залупа где-то ей Щекотала меж грудей. Спиридон кричал: «Ах, сладко!» И сжимал рукою матку. Цвета белого стекла Сперма на ковёр стекла. А глаза её горели, Хуй ломал чего-то в теле. Кисть руки пизда сжимала, Так, что чуть не поломала. Приутихли, раскатились. Отдохнули, вновь сцепились. Вот Фелиста встала раком. Он свой хуй ей вставил в сраку. А пизду двумя руками Молотить стал кулаками. А она за яйца — хвать И желает оторвать. Снова отдых, снова вспышка. У него уже отдышка. А она его ебёт, И кусает, и скребёт. И визжит, и веселится, И пиздой на рот садиться. Он вонзает ей язык, Что могуч так и велик, И твердит: «Подохну тут». А часы двенадцать бьют. Кровь и сперма — всё смешалось, А Фелиста помешалась. Удалось в конце концов Оторвать одно яйцо. А потом с улыбкой глупой Отжевать кусок залупы. Он орёт: «Кончаюсь, детка!» А она ему менетку, Чтоб заставить хуй стоять. И ебать, ебать, ебать… Утром, труп его остывший Осмотрел я, как прибывший Из Москвы криминалист. Так закончил журналист свой рассказ Печальный очень, и добавил: «Между прочим с нами следователь был, Очень юн и очень мил.» Побледнел он, покраснел. На девицу не глядел. Так неглядя к ней склонился, Перед этим извенился. Изо рта её извлёк Хуя — жёваный кусок. И изрёк один вопрос: «Заебли его. За что-с?» И ответила Фелиста: «Этот был — артиллеристом. Рядом с нами жил на даче И умел решать задачи.»