Читать «Обнаженная медицина. Рассказы дерматовенеролога о суровых врачах и «везучих» пациентах» онлайн - страница 15

Я не пропагандирую распитие спиртных напитков, естественно. Но у меня, как у врача, есть четкое представление, что все хорошо в меру. И алкоголь тоже. Главное, чтобы он был хорошего качества.

Примерно через год учебы становится понятно — твое это дело или не твое. Ты сидишь в анатомичке, учишь эти названия. Огромный объем информации, куча терминов и названий. И вскоре ты задумываешься, а надо ли тебе это? У нас были ребята, которые после первого курса понимали, что не хотят становиться врачами. И уходили. Много, кстати, так отсеивалось. Но те, кто перешел первый курс, потом уже не уходили. Учиться в медицинском институте действительно тяжело. Приходилось вначале просто зубрить, не очень понимая, что это. Потому что термины, названия костей, органов надо знать наизусть. Ведь потом, во взрослой жизни, это будет нужно. Анатомия, гистология…

Гистология была одним из самых нелюбимых предметов. Самым непонятным и трудным. Во всяком случае, для меня. Смотрел в микроскоп и не понимал ничего — какие-то разноцветные клетки… «На фига мне это надо? — думал я. — Я буду людей лечить, а не в микроскоп пялиться». Мы из одной клетки произошли. Срезы разных органов и тканей. Разные клетки. И они все ведь так похожи. Но судьба позже сыграла со мной интересную штуку — для того, чем я занимаюсь сейчас, постоянно нужен микроскоп! Без гистологии сегодня никуда!

Именно с морфологическим исследованием (то есть гистологией) связана технология интраоперационного контроля полноты удаления опухоли кожи. Так называемый метод Мохс (Mohs — по имени американского ученого, разработавшего технологию), которым я сейчас занимаюсь. Когда удаляешь опухоль, необходимо сразу смотреть ее боковые края под микроскопом — есть ли тут раковые клетки, все ли удалено? И вот необходимость смотреть на ткани под микроскопом и понимать то, что видишь, как карма, преследует меня всю жизнь. Что не срослось в институте, пришло потом — в процессе работы. Но о методе Мохс ниже, в другой главе.

7. Надо «вливаться» в коллектив. Тренинг по-русски

Эта глава о том, что в России без алкоголя никуда: байки про «допингующих» врачей и преподавателей не столько плод фантазии кинематографистов, сколько жесткие реалии недалекого прошлого

У нас была военная кафедра, так как все медики — военнообязанные. Когда мы туда приходили на занятия, то наконец-то могли расслабиться. Это был просто день отдыха для нас. Чему нас там учили? Оружию массового поражения, военно-полевым условиям… Нет, вовсе не военно-полевой хирургии или медицине катастроф, и даже не тому какие санитарные правила в военное время или там «одно очко на двадцать человек». А именно военному делу. Как рыть траншеи, спасаться от бомбежек, авиаударов и пр. Тогда мы думали, что нам, будущим врачам, это не пригодится. Но раз мы военнообязанные, то должны были учить. Кто не знает, военнообязанный — это лицо, которое находится на воинском учете и зачислено в запас Вооруженных сил. Хотя, окажись мы на поле боя, будем спасать просто раненых, без разбора того, на чьей они стороне воюют. Не зря же мы давали клятву Гиппократа. Кстати, сейчас, насколько я знаю, сегодняшние выпускники медвузов дают «Клятву врача России», утвержденную Госдумой страны!