Читать «Царь-Север» онлайн - страница 444

Ветер, сорвавшийся с перевала, разбил в пух и прах красоту первоснежья. Деревья за избушкой заскрипели, угрюмое ущелье загудело на том берегу. Дым в трубе захлебнулся от ветра, и пламя на минуту умолкло в печи. Блаженно расслабляясь, Дед-Борей посидел в тепле, понежился прощальной нежностью. Посмотрел в окно, подумал, что этот ветер на своем горбу скоро припрет «мешок с пургой». Надо поторопиться. Идти далеко – на край света.

Изредка останавливаясь в пути, он прислушался к тонкой ветровой струне, звенящей всё громче, всё туже. Умудренный годами одиночества, чуткий и внимательный к природе, он понимал, что скоро пурга догонит, сгребёт его в охапку и закинет выше звезд. Ну так что же, он готов! Он шагает навстречу последней пурге, и в душе у него нет ни грусти, ни горечи.

У горизонта – у края земли – он увидел силуэт корабля, издалека похожего на детскую игрушку. Приблизился и прочитал название: «Гиперборея». Дымок струился над трубою корабля, и где-то в глубине под палубами приглушенно билось железное могучее сердце. Капитан, обличием похожий на Кольку, старшего внука, улыбнулся навстречу пассажиру.

Ударили сияющую рынду – она больно и радостно вскрикнула. Сердце машины заработало сильнее и пароход стал неуклюже разворачиваться, притаптывая воду за кормой. Дед-Борей заметил сразу: рында здесь была оригинальная – висела под большою лошадиною дугой и на ней, на рынде, как на большом колокольчике, красовалась надпись: «Дар Валдая».

– Не жалеешь? – спросил капитан.

– О чём?

– О прожитом?

– Ну что ты, внучек! – Пассажир вздохнул. – О чём жалеть? Ведь каждый в мире странник, придёт, зайдёт и вновь оставит дом…

– О всех ушедших грезит конопляник с широким месяцем над голубым прудом! – продолжил капитан.

– Знаешь? Помнишь? Молодец! Я всегда в тебя верил!

Матросы побежали по вантам. Паруса на ветру загудели.

И вскоре Дед-Борей один остался на капитанском мостике.

Сжимая штурвал в руках, он выходил в открытый океан, горящий гигантскими алмазами льдин. И в самом деле – думал он с улыбкой – о чем жалеть? Жизнь, которую он любил, вольную, размашистую жизнь, он прожил достойно, тяжёло, но честно. Великую радость дарила ему и непременно подарит кому-то другому прекрасная эта Земля! Другую душу завтра здесь опалит звёздами, разноцветным жаром северных сияний. Другие глаза будут жадно глядеть на первозданные эти озера, беспокойные реки, горы, моря. И другая душа – будто птица! – будет с мучительной радостью рваться к далёкой своей полярной прародине, к Северному Ледовитому океану, широко разлившемуся до горизонта – до берегов бессмертия и вечности…

Розовая чайка вдруг залетела в рубку. Села на штурвал. Хорошо было видно её ожерелье – узкую бархатисто-траурную кайму вокруг шеи. Красные обводочки кругом глаз – ишь, накрасила, модница. И ноги у розовой чайки – в ярко-красных сапожках. И улыбка у неё – красно-малиновая.