Читать «Я дрался за Украину» онлайн - страница 87

Потом мы пошли на Локачи, дошли до села Скобелка, и снова немцы меня задержали. Дело в том, что я на складе взял военные штаны — синие, с красной окантовкой. Они на меня говорят: «Комиссар!» Солдаты немного нас попинали, посадили всю нашу группу на землю, пулемет поставили сзади нас — опять беда! Я себе думаю: «Вот так „хорошие“ немцы! Там угощали, а здесь бьют!» Вообще я хочу сказать, что на Галичине немцы лучше относились к людям, чем на Волыни. Они даже сделали границу между Галичиной и Волынью, охраняли ее.

Приехал какой-то офицер, посмотрел на наш пропуск, накричал на тех солдат, и нас отпустили. Дошел я до села Кремеш, а оттуда уже мог дойти домой напрямик через поля. Думаю: «Немцы снова поймают, скажут, что солдат». Снял куртку, штаны — и домой в одних кальсонах!

А.И. — Чем занимались дома?

П.М. — Сначала отдыхал и работал по хозяйству. Где-то в конце июля брат сказал: «Я тебя познакомлю с одними людьми. Ты грамотный, они хотят побеседовать с тобой». И еще добавил: «Знаешь, это такие люди, которых нужно спрятать». И наш папа знал об этом, говорит мне: «Давай построим схрон». А мы на хуторе жили, далеко от других домов. Ночью выкопали погреб, вход в него сделали со стороны дома, из коридора. Перекрыли брусом, внутри застелили соломой, а в том коридоре у нас стояли лошади и был желоб, в который им сыпали корм. Мы сделали так, что этот желоб отодвигался, и за ним был вход в схрон. Убежище было человек на пять-шесть. Вечером пришли двое, вооруженные — у них были пистолеты, гранаты. Брат говорит: «Знакомься, это мои друзья». Это были Григорий Сало и Иван Лобур, в 30-е годы их семьи переселились к нам с Галичины, потому что там были паводки, села затопило. Я их до того уже видел не раз, а их родителей в 1940 году вывезли в Сибирь, поэтому при советах они прятались, НКВД их искало. И немцы после Акта восстановления Украинского Государства (провозглашен Украинским Национальным Собранием 30 июня 1941 года — прим. А.И.) тоже стали искать членов ОУН и старались их ликвидировать. После прихода немцев эти хлопцы сначала вышли из подполья, один из них стал комендантом украинской милиции, а потом их должно было арестовать гестапо, и они снова ушли в подполье. А третий их односельчанин, который был членом ОУН, Степан Карабин, не убежал, так немцы его забрали в тюрьму в Краков, и куда он делся потом — неизвестно.

Папа вышел во двор, чтобы сообщить, если кто-то будет идти. Стали меня расспрашивать о том, как я смотрю на Украину, как я отношусь к полякам, к немцам. Спросили, имею ли желание вступить в организацию. Я ответил, что имею. А потом говорят: «Надо в районе сделать одно дело. У тебя есть шоферские права, а наши люди организуют кооператив — надо товары доставлять для села. Ты, как шофер, будешь ездить за товарами. Председателем кооператива в Локачах будет наш человек — Кватирук из села Шельвов. А бухгалтером будет Потапенко с Восточной Украины. За товаром будешь ездить во Владимир и во Львов. И одновременно будешь иметь во Львове явку, будешь там получать литературу. Получишь пароль, к тебе будут приходить наши люди. Машина есть, ее советы бросили, когда отступали — надо ее немного восстановить. Бензин есть». Я согласился. Хлопцы поужинали и пошли, брат провел их — он знал, куда.