Читать «Я дрался за Украину» онлайн - страница 84

Поехали мы туда за материалами двумя машинами, и директор завода с нами поехал. Директор был партиец, носил орден Ленина, ходил в шинели, в военной гимнастерке. А его друг был директором треста. Это была суббота — поехали, загрузились, должны были выезжать сразу, но они с субботы хорошо выпили и сказали: «Переночуем, а завтра с утра поедем». Машины стояли загруженные на базе, а мы ночевали у директора в мансарде наверху, там стояли такие диваны — мы на них легли отдохнуть. В этой мансарде окошко откроешь — и видно вокзал на Подзамче. Я смотрю в окно, вижу — подходит эшелон за эшелоном, разгружаются, военный духовой оркестр играет. И танки везут, и пехоту. Солдаты на платформу выгрузились — и пошли. Только один эшелон разгрузился — сразу следующий подходит! Это было еще с вечера, 21 июня 1941 года. Выгрузка шла где-то до двух часов ночи. Интересно было наблюдать, я думаю: «Что ж такое? Музыка играет… Непонятно, что и для чего». Я заснул, а где-то в четыре часа ночи слышу — где-то что-то гремит. Я вскочил с постели, открываю форточку — пасмурно так, туман. Вытянул руку — дождя нет. Я думал, что это, может быть, гром гремит. А наш директор напился, пришел к нам в мансарду ночевать. Я его бужу, спрашиваю: «Что такое?» А он открывает форточку, и сразу: «Братцы, по коням! Война!» Мы сели на машины и поехали из Львова. Машину Макара загрузили металлическими трубами, а мне погрузили оборудование для лаборатории — ящики, а в них разные колбы, переложенные стружкой. Со мной в машину сел директор. Доехали до Каменки-Струмиловой, и нас задержали военные, говорят: «Вылазь! Война!» Уже в небе самолеты летают, вижу — есть перевязанные, раненые. Тогда я уже понял, что это действительно война. У меня спросили документ, я показал свои шоферские права. Они говорят: «Выгружай! Машину забираем!» Перевернули прицеп (у меня машина была с прицепом), все те колбы — в канаву. И вторую машину забрали, и директора с Макаром забрали — они были военнообязанные. На меня посмотрели — а я еще пацан, привели меня в военкомат и говорят: «Сиди жди до особого распоряжения!» Я сижу, жду-жду — где-то до обеда сидел. Вижу, что работники военкомата убежали, какие-то бумаги, документы загрузили в наши машины и уехали. Окна открыты, ветер гуляет по военкомату. Прибегает какой-то офицер:

— Ты чего здесь сидишь?

— Да сказали ждать.

— Какой «ждать»? Кого здесь ждать? Тикай! Здесь сейчас немцы будут! Иди домой!

Раз такое дело, я пошел. Отправился домой — пошел на Радехов, хотел добраться до села Хольвов (потом его переименовали в Павлов). Моя бабушка была из того села, и я знал тех родственников, их фамилия была Окис. Я у них до того никогда не был, но они приезжали к нам в гости. Пришел в село, спросил, где они живут, мне показали. А в селе уже перестрелка идет, самолеты летают, танки идут! Все люди попрятались, уже никого нигде не увидишь! Зашел к кому-то во двор, а там все в погребах сидят, показали мне: «Вон соседний двор, они все в погребе прячутся». Там у них был каменный погреб, зашел я туда, там полно людей, спрашивают меня: