Читать «Я дрался за Украину» онлайн - страница 17

Потом я себе взял автомат ППШ, с круглым диском. У нас были немецкие автоматы «эм-пи», но к ним нужны были патроны. К нам шли советы — зачем нам было немецкое оружие, нужно было переходить на все советское. Еще у меня был «наган», он мне нравился. Далеко я из него не стрелял, «наган» хороший, если надо стрелять близко, очень близко — Вы поняли, о чем я говорю.

А.И. — Что Вы чувствовали в боевой обстановке?

Ф.В. — До первого ранения я не боялся, когда где-то стреляют. А после ранения, если где-то пулемет застрочит, то инстинкт тебя гнет вниз. Ты не хочешь, а тебя гнет!

Я никогда не думал, что должно убить меня: «Чего это меня должно убить? Меня не убьют». Но ведь первый раз ранили, второй раз ранили… А потом, когда я попал в руки большевикам, то понял — что угодно может быть.

Сейчас я старый человек. И знаете, Алексей — я не хожу на исповедь. Много езжу — освящения, могилы, раскопки, всю область объехал, знаю всех священников, владык, но не иду к ним руку целовать. Я только одному человеку исповедовался. Был тут у нас отец Роман Кияк — старый священник, националист. Ему я все рассказал, он сказал мне так: «Бог тебе все простит!» А молодым священникам я не исповедуюсь — потому что они, может быть, больше грешные, чем я. Но я верю в Бога — в ту силу, которая меня держала и помогла все пережить.

Ф. Н. Володимирский умер 4 января 2014 года

Интервью, лит. обработка и перевод: А. Ивашин

Илькив Ольга Фаустиновна

О.И. — Я родилась в городе Стрый 21 июня 1920 года. В этом городке Бандера учился и жил некоторое время, а его младшая сестра даже ходила со мной в стрыйскую гимназию. Когда мне было четырнадцать лет, мне пришлось покинуть Стрый потому, что мама развелась с отцом и уехала в Варшаву. Мама во второй раз вышла замуж, и мы жили с отчимом. К тому времени я окончила первый класс гимназии нового типа, что соответствовало второму классу «нормалки» («нормальная школа», которая проводила обучение по стандартной непрофильной программе, в отличие от профильных или интенсивных учебных заведений — прим. А.В.). Приехав в Варшаву, я не могла пойти учиться, так как это стоило очень дорого, а если бы хотела учиться дешевле, то должна была для этого перенести метрику из греко-католической церкви в католический костел. Учебный год был потерян потому, что не имела денег, и я не хотела переносить метрику в костел. Поэтому решила, что буду учиться сама. А мама мне на это говорит: «Зачем тебе гимназия? Запишись на курсы стенографистов. Закончишь — будешь иметь должность, а гимназисты не имеют стопроцентной должности. Будешь зарабатывать, будешь хорошо одеваться». А я ей: «Не хочу хорошо одеваться, хочу учиться!» Мама говорит: «Боже, какая идеалистка!»

Ольга Илькив, 1937 год

В то время я познакомилась с одним человеком. Звали его Андрей Макух, он был братом Ивана Макуха — бывшего казначея ЗУНР (Западно-Украинской Народной Республики — прим. А.В.). Этот Андрей Макух увидел меня и взял надо мной шефство. Он сразу связался с теми людьми, которые выехали из центральной Украины в Польшу, и дал им знать обо мне. Они мне передали «Кобзарь» 1861 года издания — года, когда умер Шевченко. Кстати, в нем было много белых страниц — их тогдашняя цензура не пропускала. И еще они дали мне тексты многих патриотических и героических песен, а я послала им письмо в Стрый, чтобы они мне выслали список литературы, которую мне следует прочитать.