Читать «Приемный покой. Книга 1-1. Покой нам только снился» онлайн - страница 40

Особенно впечатляет дальнейший рассказ непосредственно из уст сержанта ППС:

— Едем мы, значит, по району, — патрулируем, то есть. Проезжаем мимо этой улицы и видим, что стоит там машина "скорой", но около нее что-то не так творится… Разворачиваемся, поворачиваем в эту улочку, подъезжаем, выходим из машины. И видим совершенно оригинальную картину: та самая группа оголтелых идиотов в полном составе бегает вокруг машины "скорой помощи". На переднем сиденье рядом с водителем сидит миловидная молодая доктор, рядом стоит "трехстворчатый шкаф" с выражением на лице довольного только что объевшегося сметаной кота, еще двое столь же довольных его сотоварищей стоят чуть в стороне с сигаретами. Каждый из группы идиотов после очередного круга останавливается около доктора, прикладывает руку к голове и докладывает что-то типа: "Разрешите обратиться. Пробег имени первого министра здравоохранения СССР Семашко проходит спокойно. Закончил девятый круг. Докладывал оголтелый идиот такой-то. Разрешите продолжать?" — после чего стоящий рядом "трехстворчатый шкаф" махал рукой и разрешал продолжить пробег, после чего наступала очередь докладывать следующего.

— Это сколько же времени "шкафы" их так дрессировали, и какими "словами" надо было "уговаривать" этих паразитов, чтобы они устроили такое представление обиженной ими доктору? Ни одна сторона на этот вопрос так и не ответила.

"Любимая" бабушка.

Повадилась одна старушка вызывать "скорую помощь" по 2–4 раза в день совершенно без всякого повода, — просто плохое самочувствие, или голова болит, или спина чешется, плохой сон, шумит за окном, обидели соседи и т. п. Никакие увещевания не помогали, — она никому не жаловалась, не настаивала на своей правоте. Однако с завидным постоянством пользовалась тем, что все поступившие на центральный диспетчерский пункт вызова должны быть обязательно обслужены. Не помогали активные вызовы к ней участкового врача, — ей, кажется, только это больше понравилось, и в последующем она стала настаивать на повторных активных вызовах врача поликлиники.

Мы пытались не отвечать на ее вопросы, — играли в "молчанку". Просто уезжали без уколов. Кто-то срывался и даже кричал на нее. Кто-то говорил ей обидные слова. Это служило поводом для жалоб и повторных вызовов.

В статистике работы подстанции наметился рост одного из отрицательных показателей — повторных вызовов. Наше начальство пробовало также ее посещать и решить вопрос, можно ли игнорировать ее вызова. Много и долго с ней разговаривали. (Это ей тоже нравилось, — она записала все имена посещавших ее начальников, и потом еще и звонила к ним по поводу и без повода: пожаловаться на здоровье или на нас, спросить совета или дать совет, например, по организации работы "скорой".)

Но все бесполезно: она продолжала "делать свое дело" даже порой сразу же после таких посещений. "Её расстроили" видите ли, "разволоновали". Ей требуется помощь.

И так длилось достаточно долго: более года. Для кого-то это стало привычно, кто-то просто устал спорить и раздражаться, кого-то начинало трясти при одном только упоминании ее имени. У самой старушки так же появились предпочтения и любимцы из числа наших сотрудников: порой она категорически вызывала кого-то из нас конкретно независимо от желания самого врача. Получался просто какой-то кошмар: сама она вызывала уже по 3–6 раз в день, очень любила поговорить, И каждое наше движение в протест ее вызовов вызывало столь хорошо организованную реакцию и как следствие увеличение количества повторных вызовов и звонков по всем инстанциям. Ей уже давно не надо было интересоваться нашими фамилиями, — она отлично знала нас всех и по имени-отчеству, и по фамилиям…