Читать «Стален» онлайн - страница 143

Что бы я ни делал, куда бы я ни пошел, всюду были вороны, изо дня в день – вороны, даже в голове были только вороны, чтоб им сдохнуть…

Я шатался по поместью руки в брюки, жуя фильтр сигареты, и думал о беде, которая погромыхивала где-то вдали, как гроза, медленно подползающая к дому, чтобы в какой-то миг обрушиться на крыши и деревья тяжелым ливнем, хотя, казалось, никаких ясных признаков приближающейся опасности и не было.

Матреша по-прежнему жаловалась на свои полуболезни и пила ликер, Баба Нина вязала, Нинель раскладывала пасьянс, Лев Дмитриевич по утрам выпивал стакан воды с тремя каплями йода, Лилия шлифовала переводы с испанского, Мона Лиза с утра до вечера не расставалась с Ванечкой, украдкой целуя его холодные пальчики, Брат Глагол пил и смотрел телевизор, а потом в обществе Августа и ангела Ванечки трахал минетчиц с Плешки…

Я чувствовал себя персонажем романа, рождающегося на моих глазах, но не понимал ни замысла книги, ни мотивов, которыми руководствовались действующие лица, не улавливал связей и не слышал тока подземных вод…

И даже когда я уяснил, что важной сюжетной коллизией романа стал конфликт между Топоровым-старшим и его приемным сыном Августом, суть этого конфликта оставалась для меня тайной, и не было поблизости никого, кто мог бы эту тайну мне открыть. При этом Нинель, мать Августа, сохраняла безмятежное спокойствие, словно никакого конфликта и не было…

Другая коллизия была связана с беременностью Моны Лизы, все более очевидной и вызывавшей у Виктора Львовича тоже очевидную, хотя и непонятную мне злобу. Что его так расстраивало? Может, причину следовало искать в отце будущего ребенка? Кто он? Брат Глагол? Но по возвращении из Италии Мона Лиза держалась от бывшего любовника подальше, да и он к ней не приближался. Неужели дурачок Ванечка?..

А я – случайно ли я оказался в этом романе? И какая роль мне отведена? А мерцающая Фрина с ее тайнами, недомолвками, с ее сейфом, с этим ребенком, замурованным в стене? Что за люди охотились за ее тайнами? Кто их послал? Почему ее организм так внезапно отказал? Какова роль Топорова в этой истории?..

Чем упорнее искал я ответы на эти вопросы, тем больше убеждался, что в песнях ангельских нет ни одной ноты, которой не было бы в воплях дьявольских…

В начале октября я позвонил Булгарину, заведующему отделом газеты, в которой дважды напечатали мои рассказы, и он сказал, что готов взять меня в штат обозревателем. Булгарин предупредил, что зарплата будет скудной. Меня это не беспокоило: собственные сбережения и конверт Топорова с пятью тысячами долларов сильно облегчали задачу устройства в новой жизни.

Мы договорились встретиться на следующий день в редакции.

С облегчением вздохнув, я положил трубку на рычаг, надел куртку, вышел из дома, но не успел закурить, как снова превратился в персонаж романа, причем мне пришлось без всякой подготовки выступать в роли, которой я боялся больше всего, – это была роль нежелательного свидетеля.