Читать «Мародеры. Как нацисты разграбили художественные сокровища Европы» онлайн - страница 222

В Мюнхен семья переехала после смерти отца. В 1960-м Хелена Гурлитт продала четыре картины из коллекции, в том числе портрет Бертольта Брехта работы Рудольфа Шлихтера. На вырученные деньги были куплены две большие квартиры.

Корнелиус был очень робким и застенчивым мальчиком, избегавшим общения. Какое-то время он изучал историю искусств в Кёльне, но по неясным причинам прервал обучение. В 1968-м умерла мать. Примерно тогда же он, похоже, и стал настоящим отшельником. Единственный человек, с которым он вроде бы поддерживал постоянные отношения, — это его сестра Рената. Последующие сорок лет он прожил наедине со своими картинами, время от времени продавая то одну, то другую из них, чтобы обеспечить свое существование. Так продолжалось до самого февраля 2012 года, когда к нему пришли с обыском.

10 февраля 2014 года в Зальцбурге, где у Гурлитта был второй дом, была обнаружена еще одна часть коллекции — более двухсот полотен: работы Пикассо, Ренуара и известная картина Клода Моне «Мост Ватерлоо», которую раньше считали утерянной. Одна лишь эта картина стоит около 10 миллионов евро. Однако найденные в Зальцбурге полотна вроде бы не имели отношения к нацистским преступлениям.

Разоблачение и последовавшая за ним буря в СМИ, похоже, сильно подействовали на Корнелиуса Гурлитта. Когда в 2012 году коллекция была арестована, он был сильно рассержен на власти, которых всю жизнь старался избегать. Но когда журналисты обнародовали его историю, Гурлитт почувствовал, что его неправильно поняли. Прежде всего в том, что касалось взаимоотношений отца с нацистами — эти отношения, по мнению Корнелиуса Гурлитта, были поданы «в чересчур негативном свете». Для сына Хильдебранд Гурлитт был героем, спасавшим искусство, а не коллаборационистом, наживавшимся на чужих страданиях. Корнелиус, который раньше говорил только о том, что надеется вскоре вернуть картины, теперь понял, что на кону стоит кое-что посерьезнее — честь отца. Однако времени совсем не оставалось. За зиму 2014 года его здоровье сильно пошатнулось — казалось, бесконечные вспышки фотокамер высосали остатки жизни из немощного старика, которому уже исполнился восемьдесят один год.

Гурлитту помогала команда, состоявшая из адвоката, его помощника и художественного эксперта. В первую очередь Гурлитт хотел вернуть законным владельцам картины, которые были похищены у еврейских коллекционеров или проданы владельцами вынужденно. Поэтому он вступил в переговоры с наследниками, на тот момент заявившими о своих правах. Кроме того, немецким властям удалось убедить Гурлитта завещать собрание какому-нибудь музею, который продолжит работу по реституции и будет выставлять «чистые» произведения. Дело в том, что в коллекции оказались самые разные картины: что-то досталось Хильдебранду Гурлитту по наследству или было приобретено вполне законно, что-то он купил во время музейных чисток 1937 года или выудил у немецких евреев, бежавших из страны и пытавшихся как можно быстрее распродать свое имущество. Наконец, что-то было в открытую похищено у еврейских коллекционеров во Франции. Словом, были представлены все оттенки серого. Было очевидно, что на установление провенанса всех картин уйдут годы, если не десятилетия, и отголоски этого процесса будут звучать еще долго после смерти Корнелиуса Гурлитта.