Читать «Правитель Аляски» онлайн - страница 49

Не любил он отца Иосафа, прибывшего на Кадьяк во главе духовной миссии. Вместо того чтоб усердно обращать диких в православную веру и внушать им понятия о христианской нравственности, святой отец интригами занялся, доносы на него в Петербург строчил. Но когда известно стало, что, возвращаясь из России, где возведён был в сан епископа, утонул отец Иосаф в морской пучине вместе со всей командой и пассажирами «Феникса», горько скорбел он о потере этой и простил мёртвому всё, что испытал от него. Несколько месяцев выбрасывали волны по островам обломки «Феникса», и воистину чудодейственно спаслась тогда икона Архистратига Михаила, ставшая для них величайшей святыней.

И Терентий Степанович Борноволоков, второй не доплывший до цели сменщик, нашёл последний приют в холодных водах Америки, недалеко от мыса Эчкомб, где разбилась «Нева», уже после того как Гагемейстера на ней сменил Подушкин.

Старовояжные Лукин и Медведников — оба погибли, зарезанные колошами, один в Ситхе, другой тремя годами позже — в Якутате.

Бостонца О'Кейна он считал честным и надёжным партнёром. Ведь это О’Кейн первым подал идею о совместном промысле морских бобров у калифорнийских берегов: корабль мой, охотники ваши, добычу — пополам. Он послал с ним Тимофея Тараканова, чтоб отвлёкся промышленник в плавании от своих тяжких дум и скорби по погибшей на Ситхе жене. О'Кейн всегда возил с собой пухленькую подружку, которая полюбилась ему на Сандвичевых островах. С ней и погиб у берегов Уналашки, когда судно его затёрли льды. Хитроумен был, сам рисковать не хотел: послал первыми русских, чтоб проверили, можно ли по льду на берег выйти. Они-то прошли, а вот он со своей весёлой сандвичанкой и двумя матросами-американцами под воду и льды ушёл. Не за то ли и был наказан, что хитрил, обмануть хотел Баранова в сделках, тайком собственный карман набивал, утаивая истинные размеры меховой добычи, да в конце концов ещё замечен был в снабжении колошей против русских запретными боеприпасами.

И Генри Барбера, как и было ему предсказано, покарал Господь за грехи. Продал компании судно «Мирт» на Кадьяке с грузом из Индии, сам со всеми мехами на Камчатку отправился на компанейском корабле, да там, на реке Камчатке, и разбились. Не выдержал, корыстолюбец, потери сокровищ своих, пулю в лоб пустил. А судно его, названное «Кадьяк», из-за ветхости своей немало бед бравому доктору Шефферу на Сандвичевых причинило.

Хвостов и Давыдов, отважные молодые мореходцы на службе компании... Как любил он Давыдова! И мичман отвечал ему тем же, истинной преданностью. С Хвостовым всё было сложнее — буян, забияка, пьяница. Но при всём том превосходный моряк. Резанов высоко оценил его искусство во время плавания в Калифорнию. Сам же Николай Петрович, помнится, и сманил их обоих на компанейскую службу в Америку. Вместе жили и погибли вместе, совсем ещё юными, в порыве безумного лихачества. Да разве нормальному человеку пришло бы в голову пытаться в прыжке достичь другого конца разводимого на Неве моста? Столько опасностей избежали они на Аляске и во время плавания в Калифорнию, а могилу в родной и близкой Неве нашли...