Читать «Начала любви» онлайн - страница 246

У неё появилось своё, облюбованное место на берегу, там, где плотная земля образовывала небольшой уступ, что-то вроде естественного кресла, возле которого Екатерина тайком вырыла крошечный «тайничок», где время от времени припрятывала завёрнутые в бумагу конфеты или цветы, чтобы потом, на следующий день или через несколько дней, как бы обнаружить тайник и как бы удивиться, представив, будто бы это ей оставил подарок неведомый, но понимающий и тактичный поклонник, или, как сказала бы Маша Жукова, кавалер. Однажды на своих цветах, увядших и чуть присыпанных землёй, обнаружила Екатерина записку, а несколько дней спустя, разбивая вдребезги надуманные иллюзии, объявился и аноним, оказавшийся всего-навсего Захаром Чернышовым.

   — Ваше высочество, в прошлый раз я, верно, чем-то вам досадил.

   — Что вам угодно? — Великая княгиня была холодна и предельно вежлива, испытывая приятное облегчение от мысли, что на козлах в отдалении сидит мускулистый возница.

   — Досадил, говорю, вам, верно, в тот раз...

При дневном свете Чернышов казался ещё более красивым, однако же манера нервно облизывать сухие губы показалась великой княгине весьма неприятной. Но испытанной однажды в его присутствии приятной горячей волны она более не чувствовала. Призванный однажды и спешно затем выгнанный, красавец истукан потерял былое обаяние. Неизбалованная интимными встречами, свиданиями, разговорами с мужчиной тет-а-тет, Екатерина не испытывала сейчас ни малейшего волнения, не испытывала ни-че-го.

   — И что же теперь?

   — Как то есть теперь?

   — Ну, вы сейчас сами признались, что в прошлый раз мне досадили, а что же вам угодно теперь?

Уверенность и, более того, какая-то уверенная насмешливость, каковую излучала великая княгиня, чудовищно сбивала молодого человека, делая его косноязычным и смешным.

   — Я, это... — он явно силился воспроизвести некую заранее составленную и выученную фразу, которая внезапно заартачилась и не получилась при воспроизведении вслух вовсе. — Это, я... так сказать... да, — с убеждённостью сказал Чернышов и беспомощно посмотрел на её высочество.

   — Наверное, о чём-то просить меня хотите? — подсказала она.

   — Да, именно. — Он откашлялся и, припомнив наконец нужные слова, несколько торжественно, с пафосом, но громким и твёрдым голосом сказал, как возвестил: — Я очень просил бы вас, ваше высочество, составить счастье всей моей жизни.

Выпалив всё это, он шумно выдохнул, как носильщик, перенёсший и сваливший наконец с плеч тяжёлую ношу. Боже, и что только не почудится в полутьме тесной комнаты?! Что в тот раз нашла в этом увальне?.. Красивый дурак, но если красота его выразительна, то и глупость бесспорна. Со времени замужества Екатерина пуще огня чуралась в мужчинах пристрастия к вину и сермяжной природной глупости. Но если, рассуждая сама с собой, винопитие она ещё и могла бы при определённых условиях простить возможному кавалеру (а появление в будущем такого кавалера у неё самой не оставляло сомнений ровным счётом никаких), то глупость мужчинам она не намерена была прощать решительно, какими бы эти самые мужчины красавцами не были. Пусть пьющие, пусть даже грубые (в меру, разумеется), но только не глупые. Чур, чур меня — и скрещённые пальцы...