Читать «Начала любви» онлайн - страница 221

   — Ты думаешь? — с сомнением в голосе поинтересовался Христиан, который налил по цельной рюмке себе и брату, но теперь сомневался, можно ли после всего случившегося пить в таких количествах. Мысленно сходился к тому, что в этот раз он явно пожадничал, причём не столько сейчас, разливая, как в тот ещё момент, когда ставил на стол эти вот вместительные рюмки, годные разве для слабых вин.

   — Да, брат, именно так и я думаю. Причём больна так серьёзно, что и тебя-то не спешили они приглашать в Россию, чтобы ты не расстраивался понапрасну. Но... — Иоганн назидательно поднял палец вверх. — Да, так вот я и говорю... А, собственно, о чём я? Мысль потерял…

   — Чтобы не расстраиваться понапрасну, — как эхо повторил Христиан, плохо слушавший собеседника, однако умудрившийся теперь повторить финальную фразу братовых рассуждений.

   — Ну, я и говорю, чего тебе расстраиваться! — сказал Иоганн, не сумевший и после подсказки поймать проворную свою мысль. — Нечего расстраиваться. Живи себе и веселись. Давай-ка выпьем с тобой, — он решительно потянулся рюмкой к Христиану.

Братья дружно закинули головы и одинаково зажмурились, сделавшись на мгновение похожими на волосатый и лысый варианты одного и того же человека.

Перед сном, попав-таки со второй попытки концом пера в розовую чернильницу, Христиан-Август размашисто записал в дневник: «Господь испытует сердца и внутренние побуждения наши, и по ним уже оказывает свои милости. Вот так!»

Наутро он решительно не мог припомнить, по какому именно случаю испортил в дневнике чистый лист и какой смысл скрывала его же собственной рукой начертанная фраза. Он приближал к глазам и, напротив, отстранял от себя страницу, он морщил лоб, но так ничего и не вспомнил.

4

Весна, особенно вторая её половина, и всегда-то считалась опасным временем для девушек, склонных к сантиментам и раннему созреванию. Наслушавшись поучений, советов и предостережений, они оказываются настроены весьма решительно и готовы давать отпор всякому, кто только попытается, кто попробует посягнуть, кто исхитрится, учудит или отважится... Но вот наступает месяц май, и какой-нибудь тихий вечер с закатом, сиренью и светляками, какой-нибудь опушённый нежной зеленью тополь, или отражённое в луже заходящее малиновое солнце, или павлинье небо у горизонта, или запах дождя, только что прошедшего, оставившего по себе запах земли и свежести, словом, какая-нибудь мелочь оказывается вдруг сильнее здравого смысла и даже элементарной целесообразности.

Скопленные организмом за долгую зиму соки, силы и энергию месяц май склонен направлять в одном русле, причём не просто в одном, но во вполне определённом. Так или примерно так ручейки слагают великую реку. И потом расхожесть благоглупостей о том, что живём, дескать, один только раз, что молодость в мешке не утаишь и что на миру и смерть красна, — также добавляют сладкого яда в сердца девушек. А много ли им, сердцам этим, нужно?! Да ни Боже мой, от силы с гулькин нос.